(c)
Бундесвер считает, что Россия не имеет возможности наступать по всему огромному фронту и пытается сконцентрировать свои силы для достижения нескольких прорывов в украинских оборонительных линиях, а затем быстро продвигаться вперед, чтобы использовать открывшиеся бреши.. нет просто сил, нужно иметь в разы больше где-то 600-700к.
Бахмут подтверждает военную историю. В истории боевых действий очень редко атаки узким фронтом приносили пользу атакующей стороне, поэтому такие атаки, как правило, проводились только проигравшей стороной от отчаяния, что, по иронии судьбы, только ускоряло их окончательный крах.
Украина получает разведданные от НАТО, поэтому ничто из того, что делает Россия в оперативном или стратегическом масштабе, не является секретным, если только не используется изощренный обман, а у России больше не осталось ресурсов для любого типа крупномасштабного оперативного обмана.
Смотри вложение 1.
Россия потеряла более 1500 танков MBT, 3000 IFV/APC, 600 артиллерийских и 150 ракетных установок. Согласно эмпирическому правилу, на каждую потерянную машину приходится еще одна, вышедшая из строя из-за повреждений и износа. Это означает, что если бы все сухопутные войска, морская пехота и VDV были развернуты, то от первоначального состава осталось бы: ~0% MBT (!), ~60% IFV/APC, ~80% артиллерии. Очевидно, что эти цифры условны и усилены техникой, выведенной со складов, но они показывают, почему Россия не может провести сколько-нибудь значительную наступательную операцию. Просто нет достаточного количества техники, которую можно было бы отправить в бой, пока остальная восстанавливается до боеготовности.
Также обратите внимание на долю потерянной техники. Если война напоминает Первую мировую, то это потому, что это то, что есть в наличии - пехота и артиллерия.
Другой вопрос - трудовые ресурсы. На первых этапах вторжения Россия потратила ненужный контрактный персонал, потому что отказалась от мобилизации, во-первых, сразу после объявления СВО, а во-вторых, сразу после отступления с севера. Поэтому она потеряла самые ценные кадры, которые только сейчас (с сентября) заменяются резервистами, которых нужно сначала переобучить. Поскольку мобилизация была проведена только после того, как Украина успешно отвоевала часть территории, ее нужно было немедленно задействовать, что снизило ее эффективность. Неподготовленные резервисты были брошены в бой с катастрофическими результатами. Кроме того, поскольку Россия перебросила в Украину почти все свои сухопутные войска, примерно половина всех мобилизованных в первой волне должна была быть направлена в части, переброшенные в Украину, чтобы гарнизоны не пустовали.
Только сейчас численность войск достигла уровня, позволяющего проводить устойчивые наступательные операции, но их масштабы спорны, поскольку подготовка требует времени, а первая волна находится на фронте менее 6 месяцев. Российская модель призыва предназначена для поддержания живой силы в оборонительных целях. Для всех остальных целей была создана контрактная служба, но в сухопутных войсках она никогда не превышала 30-40%, причем большинство контрактников - специалисты. ВДВ и морская пехота имеют более высокий коэффициент, поэтому они используются в качестве ударных войск. Мобилизация также помогает восполнить нехватку вспомогательных войск, которые необходимы для поддержания боеспособности и маневра. На каждого сражающегося человека в тылу приходится примерно три человека - и это только развернутые силы. Потери русских оцениваются в 200 тысяч человек, включая раненых.
Все это объясняет, почему Россия едва ли может позволить себе продвигаться вдоль существующей линии фронта. Любой крупномасштабный обман требует отвлечения дополнительных сил от линии фронта и размещения их на одном участке (открытом) для обмана и другом для атаки (скрытом).
Поэтому единственный вид обмана, который есть в распоряжении России, - это маневр. И для этого российские сухопутные войска крайне плохо приспособлены, поскольку они воюют со структурой, техникой и доктриной времен холодной войны. Формирование типа IBCT или SBCT могло бы успешно выполнить такую маневренную операцию, но у России нет такого подразделения. У нее есть мотострелковые БТГ.
Это мотострелковая БТГ: (см. вложение)
Обратите внимание, что отряд материально-технического обеспечения предназначен только для поддержки фронта. Он распределяет припасы внутри БТГ. Все материальные средства, которые доставляются в БТГ, должны быть доставлены другим подразделением материально-технического обеспечения.
Это ~142 машины и абсолютное минимальное количество солдат ~400. Теперь представьте, что это можно спрятать в поле.
А теперь представьте, как переместить это формирование за 100 км из пункта А в пункт Б, учитывая, что на больших расстояниях танк может надежно двигаться по дороге только со скоростью около 40 км/ч, а стандартные маршевые потери составляют 5-8%, что означает, что многие машины сломаются во время марша на 100 км. Только на перемещение из пункта А в пункт Б требуется три часа, дополнительное время необходимо для подготовки перед началом движения и некоторое время для подготовки перед развертыванием, если кто-то готов рискнуть вступить в бой прямо с марша. Во время движения формирование образует видимую колонну, которая может быть обнаружена спутниками - и, вероятно, не один раз, учитывая время нахождения на орбите.
Обнаруженное формирование, входящее в радиус действия артиллерии, будет атаковано, что означает, что оно может быть поражено в ~40 км от линии фронта с помощью GMLRS, а затем в ~20 км с помощью гаубиц и "Градов". См. неудачное наступление на Вухледаре 6 февраля или неудачный переход через Донец в апреле-мае (?) для сравнения.
Россия начала вторжение таким нелепым образом, потому что это был единственный способ скрыть от США и НАТО, когда и где они будут атаковать, какие силы будут использованы, каковы цели и т.д. Мобилизации не было, полевые части были рассредоточены вдоль всей границы как БТГ, ресурсов было недостаточно для любой длительной кампании даже для части сил. Именно поэтому никто не верил, что вторжение состоится, потому что все разведданные указывали на то, что вторжение провалится. И оно провалилось.
Другой альтернативой может быть вертолетный десант, но для такой операции нужны подготовленные войска, а они есть только в ВДВ, которая используется в качестве промежуточных и штурмовых сил вдоль фронта. У России нет трех или четырех бригад ВДВ для вертолетного десанта, потому что для ротации, резервов и т.д. требуется как минимум вдвое больше. Потери вертолетов также высоки, но техника не является таким ограничивающим фактором, как нехватка обученной живой силы. 3-4 бригады могут провести операцию, которая легко прорвет фронт в 1-2 местах, но что потом?
В принципе, ваши солдаты не будут сражаться, если у них нет другого выхода или они знают, что победят. Если вы начинаете наступательную операцию, а она проваливается, и люди гибнут, никто не будет участвовать в другой операции. Именно с этой проблемой столкнулась Россия после катастрофы в феврале-марте. У украинцев не было другого выхода, но у русских был выход - не воевать, и именно поэтому российская армия так терпела поражения в апреле.
Утверждается, что русские готовят значительные силы для нового наступления, но пока никаких подробностей не сообщается. Возможно, русские все еще находятся на стадии предварительного развертывания. Возможно, цифры относятся к общему количеству сил и средств, включая те, что находятся на фронте. В последнем случае наступление не будет обладать необходимой мощью, чтобы сделать больше, чем захват Донбасса, причем с большими затратами. Если это дополнительные силы и средства, то их качество спорно.
В целом, это не условия для каких-либо крупномасштабных операций с тщательно продуманным оперативным обманом. Это будет лишь очередным грубым натиском с соответствующими потерями.
