Военные преступления, злодеяния

[Влад Бевх]

(с)

Февраль 1945 года. Восточная Пруссия.

Пересекаем улицу. Дом одноэтажный, но несколько жилых и служебных пристроек, а у входа тачанка, трофейная немецкая двуколка, колеса автомобильные на подшипниках. Лошадь смотрит на нас печальными глазами, а на сиденье лежит мертвый совсем юный красноармеец, а между ног черный кожаный мешок на застежках.
Я открываю мешок. Битком набит письмами из всех уголков страны, а адрес один и тот же — воинская часть п/я № 36781. Итак, убитый мальчик — почтальон, в мешке дивизионная полевая почта.
Снимаем с повозки мертвого солдата, вынимаем из кармана его военный билет, бирку. Его надо похоронить. Но сначала заходим в дом. Три больших комнаты, две мертвые женщины и три мертвые девочки, юбки у всех задраны, а между ног донышками наружу торчат пустые винные бутылки. Я иду вдоль стены дома, вторая дверь, коридор, дверь и еще две смежные комнаты, на каждой из кроватей, а их три, лежат мертвые женщины с раздвинутыми ногами и бутылками.
Откуда это садистское желание- воткнуть бутылки?
Ну предположим, всех изнасиловали и застрелили. Подушки залиты кровью. Но откуда это садистское желание — воткнуть бутылки? Наша пехота, наши танкисты, деревенские и городские ребята, у всех на Родине семьи, матери, сестры.
Я понимаю — убил в бою, если ты не убьешь, тебя убьют. После первого убийства шок, у одного озноб, у другого рвота. Но здесь какая-то ужасная садистская игра, что-то вроде соревнования: кто больше бутылок воткнет, и ведь это в каждом доме. Нет, не мы, не армейские связисты. Это пехотинцы, танкисты, минометчики. Они первые входили в дома.

[Влад Бевх]

По данным следователей, которые ссылаются на рассекреченные архивы ФСБ, 9 и 10 октября 1942 года члены зондеркоманды СС-10 «а» с участием начальника гестапо города Ейска обер-лейтенанта Бедедекера, коменданта города Кандлера и врача гестапо Штрауха совершили массовое убийство воспитанников детского дома с применением мобильных газовых камер.

Тела 214 детей были обнаружены в 1943 году, после освобождения Краснодарского края от немецко-фашистской оккупации. Некоторые военные, по данным СК, были осуждены за совершение преступлений, однако Бедедекер, Кандлер, Штраух и другие неустановленные лица не понесли наказания.

В начале октября этого года ФСБ России рассекретила документы о гибели детей в годы Великой Отечественной войны, в том числе результаты обследования могил и эксгумации тел. Согласно одному из документов, на некоторых телах не было следов травм и огнестрельных ранений, что подтверждает версию о погребении детей заживо.

В других документах, согласно показаниям свидетелей, погибшие дети имели физические недостатки: искривление позвоночника, короткие конечности или отсутствие частей тела. При этом в результатах эксгумации говорится, что воспитанники детского дома погибли от отравления выхлопными газами, когда ехали в кузовах грузовиков.

Воспитанников детского дома эвакуировали из Симферополя в Ейск в начале войны. Летом 1942 года город оккупировали нацисты, в октябре детей в грузовиках отвезли к месту захоронения.

[Влад Бевх]

Айнзатцкоманда 12 (EK 12)
айнзатцгруппы D (EG D)

В сентябре 1941 года айнзатцкоманда 12 была разделена на несколько самостоятельных групп, которые должны были «чистить» местность в районе расселения этнических немцев между Днестром и Бугом; одна группа, под командованием оберштурмфюрера SS Макса Дрекселя располагалась в Дубоссарах, группа оберштурмфюрера SS Вильгельма Грюнвальда находилась в Хоффнунгштале, группа гауптштурмфюрера SS Эмиля Хаусмана находилась рядом с городом Николаев в деревнях фольксдойче Спайере и Ландау. Часть персонала RSHA, предназначенного для EK 12, сначала была отправлена в Киев, где участвовала в массовом убийстве в Бабьем Яру. Оттуда эта группа была направлена в Николаев. Командир айнзатцгруппы С Отто Раш напутствовал будущих членов EK 12 в том смысле, что перед дальнейшей службой они должны привыкнуть к этой «неэстетической» работе.
В отличии от территории Украины, на большей части поселений этнических немцев практически не было еврейских общин. В районе действия EK 12 имелась лишь одна крупная еврейская община в Дубоссарах, где находилась группа Дрекселя, именуемая айнзатцкомандой 12a (EK 12a). В городе находилось гетто, охраняемое румынскими солдатами и в котором находились не только евреи Дубоссар, но и евреи соседних населенных пунктов. Примерно за шесть дней до казни Макс Дрексель вызвал к себе главу администрации города Александра Деменчука и приказал ему выкопать две траншеи, в которых предполагалось зимой хранить картофель. Деменчук подозревал, что назначение траншей будет другое, но все же следил за выполнением приказа.
11 сентября главный переводчик айнзатцкоманды 12a Вальтер Керер явился к главе города Деменчуку и передал ему следующий приказ для еврейской общины: «12 сентября 1941 года всех евреев вывезти в сторону Тирасполя. Там евреи поселятся в пустом населенном пункте».
12 сентября в 5 часов утра айнзатцкоманда вместе с румынской жандармерией и ополченцами фольксдойче отогнали 2500 человек из гетто во двор табачной фабрики, которая находилась недалеко от выкопанных траншей. Мужчин отделили от женщин и сразу расстреляли. Женщин оставили на фабрике под охраной. Затем начался расстрел женщин. На месте казни немцы приказывали женщинам раздеваться до нижнего белья. Тех, кто отказывался – заставляли. Дети, которые могли ходить сами, стояли на коленях рядом со своими матерями, младенцы должны были быть размещены матерями так, чтобы стрелкам было удобнее в них целиться. Двое гражданских лиц с вилами в руках стояли на краю траншеи и сбрасывали убитых и раненых в траншею.
Во время первой акции в Дубоссарах погибло минимум от 1500 до 2500 человек. Через два дня на табачной фабрике было собрано 1500 евреев из Окны и Котовска. На следующее утро мужчинам было приказано выйти во двор и сдать все ценности и деньги. После этого все мужчины, для устрашения были избиты охраной, отведены к траншеям и расстреляны. Затем во дворе фабрики немцы собрали женщин, где у них были изъяты личные вещи, часы, серьги и кольца, все другие драгоценности и деньги. Женщин не били, так как боялись возникновения паники, которая могла затруднить процесс казни. Некоторые женщины пытались утешить своих детей (свидетельские показания Николая Сливка прокуратуре Мюнхена 8.8.1969):

«Я припоминаю, что девочка, которой было 6 лет спрашивала свою мать в тот момент, когда все женщины покидали двор: «Что теперь будет, нас всех будут убивать?» Мать пыталась успокоить ее и говорила: «Нет моя маленькая, нас всех посадят в машину и отвезут в Палестину».

Офицеры айнзатцкоманды первоначально пощадили четырех девушек в возрасте от 16 до 18 лет, так как они решительно заверили, что они русские, а не еврейки. Вдали от траншеи они ожидали решения о своей дальнейшей судьбе (свидетель Николай Сливка продолжает):

«Позже, когда немцы закончили расстрел, то есть все женщины и дети уже были мертвы, это было уже после полудня, немецкий командир и немцы, непосредственно устроившие расстрел, подошли к четырем оставшимся девушкам. Они окружили их. Кто-то, по-моему, это был командир, говорил с ними на русском языке. Я слышал издалека, что они говорили о том, откуда эти девушки и кто они. Позже, похоже, одна из девушек сказала лишнее. Это было неосторожно. Собеседники сразу сделали вывод, что это были еврейки. Командир, с криком «Евреи!» выхватил свой небольшой пистолет и в течение 3-5 секунд выстрелил в шею всем четырем девушкам».

Перед отъездом из Дубоссар EK 12a еще раз проверила местность и снова убила более 500 человек. Далее, в конце сентября, айнзатцкоманда двинулась на восток к Николаеву, постепенно собирая по дороге оставшиеся подразделения. Ликвидация еврейского населения в Николаеве и его окрестностях проходило по той же схеме, по которой проходило уничтожение общин в Дубоссарах.
Прокуратура Мюнхена начала следствие по деятельности EK 12 в конце 1969 года. В последующие годы проходило несколько судебных процессов. На процессе в 1974 году Макс Дрексель и Вальтер Керер получили по пять лет тюрьмы. В 1976 году прокуратура Штудгарта начинает дополнительное расследование, но до суда дело так и не доходит.
Во время следственных действий были выявлены эпизоды, характеризующие отношение членов айнзатцкоманды к систематическому уничтожению гражданских лиц. Это отношение не было однозначным. Многие члены айнзатцкоманды были совершенно спокойны и наслаждались возможностью иметь полную власть над жизнью и смертью. Например, водитель Цаппс, который с фланга стрелял по толпе из своего пистолета-пулемета. Некоторые стрелки, в перерывах между расстрелами, подходили к траншее, держа в руке кружку с чаем и рассматривали трупы на дне траншеи. При этом загнанным в траншею жертвам приходилось стоять в ожидании продолжения убийств. Другие стрелявшие унижали и били евреев палками. Большая часть сотрудников айнзатцкоманды находилась в состоянии апатии и равнодушия и лишь немногие видели себя жертвами ситуации и усыпляли свою совесть алкоголем.
По представлениям рейхсфюрера SS Гиммлера, члены его ордена должны последовательно и «достойно» выполнять поставленную перед ними задачу – убивать всех евреев. Эта цель рейхсфюрера SS, как он сам видел ее в Минске, была лишь желанием и теорией. Ежедневная убийственная практика подразделений айнзатцгрупп показывала другую реальность – в Николаеве постоянные расстрелы привели к унынию и падению дисциплины (из показаний Альрехта Зольнера прокуратуре Мюнхена 26.4.1962):

«Как я уже сказал, сначала мы должны были расстрелять мужчин. Позже появились женщины и дети. В этой казни происходили неописуемые сцены. Я помню, как стрелял в женщину, которая пыталась защитить своего младенца от смерти, прижав ребенка к груди. Я не могу описать словами то, что происходило у меня внутри. Вскоре после этого я должен был застрелись 8-летнего мальчика. Когда мы заряжали карабины, я видел, как мальчик обратился ко мне за помощью. В тот момент я чувствовал, что должен убить своего ребенка и выстрелил лишь через некоторое время после команды открыть огонь. Был промах. После этого у меня случился нервный срыв и расстрельной команде пришлось немедленно меня заменить. В тот день меня использовали только для заряжания магазинов к пистолетам-пулеметам. Из-за нервного срыва на несколько месяцев я стал совершенно серым».

Офицеры айнзатцкоманды, такие как лейтенант Бернхард из 9-го резервного полицейского батальона, рота которого была придана айнзатцгруппе D, также были заменены по причине «нервозности». У некоторых членов командного состава нервы также были уже «на пределе». Если они пока еще и участвовали в расстрелах, то уже полностью потеряли самообладание и страдали от отсутствия сна. Например, Альбрехт Зольнер, чьё свидетельство приводилось выше, устроил истеричную ссору с командиром айнзатцгруппы по поводу того, что во время перерывов между расстрелами он выдавал на завтрак колбасу с кровью. Его коллега, Мартин Мундшутц из EK 12 не смог продолжать участие в казнях. После обследования врача он был признан «психически неполноценным». После консультации с Олендорфом ему было поручено заниматься закупкой продуктов для айнзатцгруппы. Однако история имела продолжение, так как Мундшутц, которого высмеивали как «австрийскую тряпку», стал впадать в депрессию, начал думать о самоубийстве и, наконец, после «товарищеской» беседы попросил командира айнзатцгруппы D Олендорфа перевести его обратно на родину. Мундшутц был отправлен на лечение в Германию. Оттуда он написал письмо Олендорфу, в котором четко указал на невозможность участвовать в расстрелах. В итоге Мундшутц был переведен на родину в Австрию, где продолжил служу в криминальной полиции Инсбурка.
На фото обложки темы - оберштурмфюрер SS Макс Дрексель (в центре).

Источники:
Andrej Angrick: Besatzungspolitik und Massenmord. Die Einsatzgruppe D in der südlichen Sowjetunion 1941-1943. Hamburg Edition, Oktober 2003. S. 238-250.
Veröffentlicht in Justiz und NS-Verbrechen Band XL, Verfahren Lfd.Nr.816, LG München I 741115, Dienststelle: Einsatzgruppen EK12a, Einsatzgruppen EK12b.
Николай Калинин

[Warisdeath]

Энтони Бивор "Падение Берлина, 1945"

Вступление Красной Армии на территорию Германии означало и реализацию сталинского плана использования для советских нужд германской рабочей силы. 6 февраля был издан приказ, в котором говорилось о необходимости мобилизации всех немцев от семнадцати до пятидесяти лет в рабочие батальоны. Каждый такой батальон насчитывал от тысячи до тысячи двухсот человек. Их предполагалось послать в различные области Украины и Белоруссии для восстановления разрушенного там народного хозяйства . Всем мобилизованным гражданам предписывалось являться на сборные пункты. С собой необходимо было брать теплую одежду, крепкую обувь, запасное нижнее белье, а также одеяла и запас еды на две недели.
Поскольку всех захваченных фольксштурмовцев отправляли сразу в лагеря для военнопленных, органы НКВД смогли к 9 марта собрать для принудительных работ шестьдесят восемь тысяч шестьсот восемьдесят человек . В основном это были женщины, взятые из тыловых районов войск Жукова и Конева. Первоначально рабочие батальоны использовались в близлежащих районах непосредственно для нужд Красной Армии. Немцев заставляли расчищать и ремонтировать дороги. Аграненко врезалось в память отношение к ним со стороны советских солдат. Один сержант, возглавлявший группу рабочих, скомандовал: "В Сибирь шагом марш!"

К 10 апреля количество немецких рабочих батальонов значительно возросло. Только в западные области Советского Союза, в основном на Украину, было послано пятьдесят девять тысяч пятьсот тридцать шесть человек. Однако и это количество отставало от запланированного. Необходимо отметить, что угнанные на принудительные работы немцы испытали в СССР отнюдь не меньше лишений, чем советские "остарбайтеры" в Германии. Многих женщин заставляли отдавать своих детей на попечение родных или друзей. Имелись случаи, когда дети и вовсе оставались одни. Жизнь в Советском Союзе не была легкой. Мало того, что женщин заставляли работать, их подвергали постоянному насилию. В лагерях, где они находились, по этой причине распространялись различные венерические заболевания. Еще двадцать тысяч немцев были посланы в Силезию на работы по демонтажу оборудования заводов и фабрик.

Сталин говорил американскому генералу Буллу, что части НКВД выполняют в тыловых районах полицейские функции . Однако он умолчал о том, как неэффективно они борются с грабежами, изнасилованиями, убийствами мирных граждан. Пожалуй, можно привести лишь один пример, когда части НКВД пресекли подобные явления. В апреле 1945 года спецподразделение 217-го гвардейского погранполка арестовало пять советских солдат, пытавшихся изнасиловать репатриируемых польских женщин .

О том, насколько мало войска НКВД делали по части предотвращения различного рода насилий, косвенно говорится в докладе Серова Берии. 8 марта Серов, представитель НКВД на 1-м Белорусском фронте, донес своему начальнику, что среди немцев продолжает расти число самоубийств. 12 марта, спустя два месяца после начала наступления войск Черняховского, ответственный за очистку тылового района на севере Восточной Пруссии информировал Берию о том, что количество случаев самоубийства, особенно среди женщин, приобретает все более угрожающие размеры . Те самоубийцы, у которых не было пистолета или яда, как правило, вешались на чердаках домов, закрепив веревку на верхней балке. В нескольких случаях матери, не нашедшие в себе силы повесить своих детей, перерезали им вены, а затем то же самое делали себе.

Командиры полков НКВД не наказывали подчиненных за сами факты совершенного ими изнасилования. Наказания следовали лишь тогда, когда солдаты заражались от немецких женщин каким-либо венерическим заболеванием. Это заболевание женщины, как правило, подхватывали в результате предыдущего изнасилования. Само изнасилование считалось не больше чем "аморальным поведением" . Интересно, что российские историки по сей день дают уклончивые объяснения такому "поведению". Некоторые из них говорят лишь о "негативном феномене", присутствовавшем в армии освободителей , который подрывал престиж Советского Союза и его вооруженных сил и негативно влиял на будущие взаимоотношения с теми странами, через которые проходили части Красной Армии.

Упоминание о взаимоотношениях с другими странами косвенно доказывает тот факт, что многочисленные случаи изнасилования происходили и на территории Польши. Но наиболее шокирующими, с российской точки зрения, выглядят факты насилия советских солдат и офицеров, совершенные против украинских, русских и белорусских женщин и девушек, освобожденных из немецких рабочих лагерей . Многим девушкам было всего по шестнадцать, а то и по четырнадцать лет, когда их угоняли на принудительные работы в Германию. Подобного рода случаи делают совершенно несостоятельной любую попытку оправдать поведение советских солдат с помощью слов о том, что они, мол, мстили за преступления нацистов в Советском Союзе. Информацию об этом можно встретить не только в неопубликованном дневнике Василия Гроссмана. Существуют детальные доклады, в которых подробно описываются все обстоятельства дела.

Так, 29 марта Центральный Комитет комсомола передал помощнику Сталина Маленкову доклад, поступивший из войск 1-го Украинского фронта. Он касался молодых советских людей, ранее угнанных немцами на работу в Германию и недавно освобожденных из вражеской неволи. Заместитель начальника политуправления 1-го Украинского фронта Цыганков рассказывал в нем об экстраординарных фактах, которые негативно влияют на настроения бывших "остарбайтеров". В момент своего освобождения все они были счастливы и выражали огромную благодарность товарищу Сталину и Красной Армии.

Однако в ночь на 24 февраля, как вытекает из доклада Цыганкова , в деревню Грутенберг, что неподалеку от Ельса, явились тридцать пять советских солдат, возглавляемые своим батальонным командиром. Они вошли в спальню, где находились советские девушки, и изнасиловали их. Три дня спустя неизвестный старший лейтенант подъехал на лошади к тому месту, где советские девушки собирали зерно. Он слез с лошади и заговорил с одной из них, оказавшейся из Днепропетровской области, Анной Гриценко. Он спросил: "Откуда ты?" Та ответила. После этого лейтенант приказал ей подойти поближе. Она отказалась. Тогда он снял с плеча оружие и выстрелил в нее. Однако девушка осталась жива. Подобных инцидентов было довольно много.

В городе Бунслау находилось порядка ста советских девушек. Они жили рядом со зданием комендатуры, однако из-за недостатка охраны подвергались частым унижениям со стороны различных солдат. Были даже случаи, когда военнослужащие являлись в женскую спальню по ночам, терроризировали и насиловали их. Так, 5 марта в спальню явилось шестьдесят офицеров и солдат из 3-й гвардейской танковой армии. Большинство военнослужащих были пьяными. Они набросились на женщин и стали их унижать. Даже после того, как комендант приказал танкистам покинуть помещение, они не успокоились, а стали угрожать ему оружием и затеяли драку. Этот случай не являлся единичным. Множество подобных инцидентов происходило в Бунслау практически каждый день. Поэтому, как отмечал Цыганков, все женщины, находившиеся в городе, были напуганы и деморализованы. Среди них росло недовольство. Одна из таких женщин, Мария Шаповал, сказала: "Я ждала Красную Армию днями и ночами. Я ждала моего освобождения, а сейчас наши солдаты обращаются с нами хуже немцев. Я не испытываю радости от того, что осталась жива". "Было очень тяжело жить с немцами, — отмечала Клавдия Малашенко, — но сейчас мы также живем очень плохо. Это не освобождение. Наши солдаты относятся к нам ужасно. Они делают с нами страшные вещи".

Цыганков отмечал, что число случаев унижения советских женщин очень велико. Так, в ночь с 14 на 15 февраля военнослужащие штрафной роты под командованием старшего лейтенанта окружили одну деревню, перебили охрану, а затем зашли в дом, где находились спящие женщины, и начали организованное массовое изнасилование. Эти женщины лишь недавно были освобождены частями Красной Армии.

Было также множество случаев насилия против советских женщин, которые совершали офицеры Красной Армии. 26 февраля три офицера вошли в женскую спальню, которая располагалась на хлебном складе. Когда комендант, майор Соловьев, пытался остановить их, один из вошедших, также майор, сказал: "Я только что с фронта, и мне нужна женщина". После этого он устроил в спальне дебош.

Вера Ланцова, 1926 года рождения, была изнасилована дважды. В первый раз, когда через город прошли передовые советские части, а во второй раз, 14 февраля, одним из солдат. С 15 по 22 февраля лейтенант А.А. Исаев заставлял ее спать с собой, бил ее и угрожал убить, если та не будет подчиняться. Некоторые офицеры, солдаты и сержанты говорили освобожденным женщинам, что есть приказ, не позволяющий им, этим женщинам, возвращаться в Советский Союз, а если все-таки кого-то туда отправят, то только на Север (другими словами, в лагеря ГУЛАГа). Вследствие такого отношения женщины стали думать, что в СССР к ним не будут относиться как к советским гражданам и с ними действительно можно вести себя как угодно — убивать, насиловать, бить. А в родной дом им возвратиться не позволят.

Среди военнослужащих Красной Армии получило широкое распространение мнение, что женщины, насильственно угнанные в Германию, "продавали там себя немцам" . Это в какой-то степени объясняет сложившееся к ним у советских солдат отношение. Молодых девушек, которым удалось выжить при нацистском режиме, они часто называли "германскими куклами" . Некоторые летчики даже пели про них песню, в которой говорилось о том, как молодые девушки улыбаются немцам, забыв своих парней, своих соколов. Когда же времена становятся тяжелыми, они продают себя немцам за корку хлеба.

Достаточно тяжело сказать, откуда именно возникло такое представление о советских женщинах. Оно не могло проистекать только из имевших место фактов их сожительства с немцами. Доклады офицеров политуправления о подобных явлениях стали появляться на светлишь в конце 1944 — начале 1945 года. Но само представление возникло намного раньше. Скорее всего оно идет от общей идеи, сформулированной сталинским режимом еще в начале войны. Согласно этой мысли, захват немцами любого советского гражданина (в плен либо на рабскую работу в Германию) мог произойти не иначе, как с его (или ее) молчаливого согласия. Считалось, что в противном случае у этого человека был выбор убить себя либо уйти к партизанам. Слова о "чести и достоинстве советских женщин" могли относиться только к тем из них, которые служили в армии или работали на военном производстве. Однако показателен факт, подмеченный одной женщиной-военнослужащей. Как только советские войска вступили на вражескую территорию, отношение к ней со стороны коллег-мужчин заметно изменилось — оно стало намного хуже .

Жаловаться в официальном порядке старшим офицерам, что тебя кто-то изнасиловал, было совершенно бесполезно . Ева Штуль, 1926 года рождения, рассказывала, что ее отца и двух братьев призвали в Красную Армию в самом начале войны. Когда пришли немцы, ее насильственно забрали на работу в Германию. Там она работала на фабрике. Ей было очень тяжело, и она с нетерпением ждала часа своего освобождения. Однако когда пришла Красная Армия, то советские солдаты обесчестили ее. Ева в слезах рассказала старшему офицеру о том, что два ее брата и отец находятся в Красной Армии. Но он лишь избил ее, а затем изнасиловал. Ева говорила, что "было бы лучше, если бы он убил ее".

Все эти факты, по мнению Цыганкова, создавали благодатную почву для роста нездоровых, негативных настроений среди освобожденных советских граждан. У них появлялось недовольство и недоверие к своей армии еще до возвращения на Родину. Однако рекомендации Цыганкова по исправлению сложившегося положения отнюдь не касались улучшения дисциплины в Красной Армии. Вместо этого он предлагал политическому управлению Красной Армии и комсомолу улучшить политическую и культурную работу среди репатриируемых граждан. По его мнению, это позволило бы избежать случаев негативного отношения к Красной Армии.

Источники:
ГАРФ. — Ф. 9401. — Оп. 2. — Д. 93. — Л. 279.
Архив Аграненко. — Л. 31.
РГВА. — Ф. 38680. — Оп 1. — Д. 3. — Л. 104.
ГАРФ. — Ф. 9401. — Оп. 2. — Д. 94. — Л. 88.
РГВА. — Ф. 38686. — Оп. 1. — Д. 26. — Л. 36.
Сенявская. — 2000. — С. 184. - № 27.
РГВА-СА. — Ф. 1382. — Оп. 1. — Д. 62.
РГАСПИ. — Ф. 17. — Оп. 125. — Д. 314.
Иноземцев. — С. 204.
Цит. по: Сенявская. — 1995. — С. 181.
ЦАМО. — Ф. 372. — Оп. 6570. — Д. 76 и Ф. 372. 6570. — Д. 68.
Беседа с Ржевской. — 2001. - 28 октября.

[Влад Бевх]

***

Сдалось в плен до 80 человек, которые были расстреляны.

По оперативной сводке №11 от 13.07.1941г., И.Кимбар, С.Храпко

1 июля 1941 года на дороге Клевань-Бронники 180 немецких солдат из 35-го пехотного полка, 119-го пехотного полка и 60-го артиллеристского полка, в основном раненые, были взяты в плен русскими. Согласно рапорта военного юриста Вильгельма Хайнриха из 25-й пехотной дивизии, датированного 2 июля 1941 года, тела 153 из них были найдены. До допроса свидетель Хайнрих ходил на место и провёл расследование самостоятельно. Лейтенант Франц Крёнинг опознал трупы и в ходе второго поиска обнаружил ещё 12 трупов, примерно в двухстах метрах.

По Alfred de Zayas, The Wehrmacht War Crimes Bureau 1939-1945

- На нашу сторону сегодня перешел немецкий солдат, который показал, что сегодня в ночь разбитая 23 пехотная дивизия сменена 267 дивизией и тут же он наблюдал части СС.

- Вы в военнопленных не очень верьте, опросите его с пристрастием, а потом расстреляйте.

Из переписки Г.Жукова и И.Сталина

Мы ворвались в госпиталь, заняли все три этажа, ножами, штыками и прикладами уничтожали немцев, выбрасывали их через окна на улицу.

По воспоминаниям А.Корниенко, Евпатория

В Феодосии большевики убили наших раненых, находившихся там в госпиталях, часть же из них, лежавших в гипсе, они вытащили на берег моря, облили водой и заморозили на ледяном ветру.

Erich von Manstein, «Verlorene Siege»

В городе Керчи до 7 тысяч трупов гражданского населения (до детей включительно), расстреляны все извергами фашистами. Кровь стынет от злости и жажды мстить. Фашистов пленных я приказываю кончать. И тут орудует хорошо. С особым удовлетворением уничтожает разбойников.

Из письма к сыну Л.Мехлиса

Водитель из штаба 154-й стрелковой дивизии показал, что в начале августа 22 немецких военнопленных после допроса командиром и комиссаром дивизии были убиты выстрелами в затылок, а перед этим их заставили вырыть себе могилу.

По Bundesarchiv-Militararchiv, RW 2/v. 153, 20.3.1942

Были выяснены обстоятельства массовых убийств под Красноармейском, где с 11 по 18 февраля 1943 г. были расстреляны или зверски уничтожены более 600 военнослужащих Вермахта и союзных ему армий, а также служащих сопровождающих подразделений, включая сестёр Красного Креста и связисток вспомогательных служб. По неполным данным удалось индивидуально опознать: 406 немецких, 89 итальянских, 9 румынских, 4 венгерских, 8 украинских солдат, 58 служащих организации Тодта, 15 железнодорожников и 7 немецких гражданских рабочих. Расследование случая началось, когда 18 февраля 1943 г. территорию вновь заняла 7-я немецкая танковая дивизия. «Все трупы были голые…, – говорится в более позднем протоколе военно-судебного расследования, – почти все тела были изувечены… У многих трупов были отрезаны носы и уши. У других трупов отрезаны и засунуты им в рот половые органы. Была предпринята также попытка отрезать груди сестрам Красного Креста.

По Joachim Hoffmann, WikipediaStalins Vernichtungskrieg 1941-1945

«В усадьбе мы видели пятерых детей, прибитых языком к большому столу», - сообщил свидетель из деревни недалеко от Хейдекруга в Мемелланде, в которую в октябре 1944 года вторглись солдаты 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта. Чуть позже он видел «5 девушек, связанных веревкой, с почти полностью снятой одеждой и сильно разорванными спинами. Казалось, что девушек потащили очень далеко».

Michael Klonovsky, Preußen zahlt die Zeche, Focus, 14.07.2017

Части Красной Армии вошли в город 3 февраля. Когда советские солдаты спустились в подвал, где укрывались местные жители, они направили свои автоматы на меня и еще двух женщин и приказали подняться наверх. Здесь двенадцать солдат по очереди насиловали меня. Другие солдаты насиловали еще двух женщин. Ночью в подвал спустились еще шесть пьяных солдат и насиловали нас на глазах у других женщин. 5 февраля приходили три солдата, а 6 февраля восемь пьяных солдат, которые также насиловали и били нас.

Из допроса Эммы Кивор следователями НКВД, Ткаченко - Берии // ГАРФ. — Ф. 9401. — Оп. 2. — Д. 94. — Л. 87.

Все они поднимали перед нами юбки и ложились на кровать.

Из беседы с бывший комсоргом танковой роты Мальцевым, интервью от 2001 года

Советские солдаты заставили молодого эсэсовца играть на пианино. Они дали ему понять, что, когда он остановится, в тот же момент его расстреляют. Солдат смог проиграть целых шестнадцать часов, пока не упал головой на клавиатуру. Советские солдаты поставили его на ноги, оттащили в сторону и расстреляли.

Forrester Larry. Fly for Your Life. - London, 1956

Я сделал свои наблюдения 27 февраля 1945 года, когда приехал в Метгетен по служебным делам. Когда я въехал на мотоцикле в карьер прямо перед железнодорожным переездом, то обнаружил трупы двенадцати женщин и шестерых детей. Все были полностью раздеты и свалены в кучу. Детские черепа были проломлены тупым предметом, их крошечные тела проткнули бесчисленными ударами штыка. Женщин, в основном пожилых от сорока до шестидесяти лет, также убивали ножами или штыками. На всех были отчетливо видны черно-синие следы побоев.

Captain Hermann Sommer, Spieler (ed.), Vertreibung und Vertreibungsverbrechen (1989), p. 147

— Они тыкали сюда, — объясняла немка, показывая под юбку, — всю ночь, и их было так много. Я была «медхен» (девушка), — вздохнула она и заплакала. Они мне испортили жизнь. Среди них были старые, прыщавые и вонючие, и все лезли на меня, все тыкали. Их было не меньше двадцати, да, да, — и залилась слезами.

— Они при мне насиловали мою дочь, — вставила несчастная мать, — они могут еще прийти и насиловать мою девочку. — От этого снова все пришли в ужас, и горькое рыдание пронеслось из угла в угол, усиливаясь пустотой подвала, куда привели меня хозяева.

— Оставайся здесь, — вдруг бросилась ко мне девушка, — будешь со мной спать. Ты можешь со мной делать все, что захочешь, только ты один! Я готова с тобой «фик-фик», я согласна на все, что ты захочешь, только не они опять!

Дневник Владимира Гельфанда. Берлин, Шпрее, 25.04.1945

Двести пятьдесят наших девушек работали на заводе «Фокке-Вульф». Немцы привезли их из Ворошиловграда, Харькова и Киева. По словам начальника политуправления армии, у этих девушек нет одежды, они заражены вшами и опухли от голода. И, по словам человека из армейской газеты, эти девушки были чисты и хорошо одеты, пока наши солдаты не пришли и не ограбили их. Освобожденные советские девушки часто жалуются на то, что их насилуют наши солдаты. Одна девушка сказала мне, плача: «Он был старик, старше моего отца».


Из дневника Василия Гроссмана, A Writer at War: A Soviet Journalist with the Red Army, 1941-1945

Наконец, открылись два железных засова. Все уставились на меня. Мои чулки спущены, мои руки держат остатки пояса. Я начинаю кричать: "Вы свиньи! Меня тут изнасиловали дважды подряд, а вы оставляете меня лежать здесь как кусок грязи!"

Из дневника Марты Хиллерс, изданного в 1959

В итоге автор дневника приходит к мысли, что ей нужно найти одного "волка", чтобы защититься от новых групповых изнасилований "зверьем мужского пола". (…) Многие из ее соседок заключали подобные сделки с победителями поверженного Берлина.

Люси Эш о Марте Хиллерс, BBC, 2015

С июня 1945 по 1946 год только в этом районе [Нойкелльн] Берлина было одобрено 995 просьб об аборте. Папки содержат более тысячи страниц разного цвета и размера. Одна из девушек округлым детским почерком пишет, что была изнасилована дома, в гостиной на глазах своих родителей.

Из беседы Люси Эш с Мартином Люхтерхандом, сотрудником архива

В ночь на 24 февраля, как вытекает из доклада Цыганкова, в деревню Грутенберг, что неподалеку от Ельса, явились тридцать пять советских солдат, возглавляемые своим батальонным командиром. Они вошли в спальню, где находились советские девушки, и изнасиловали их.

Энтони Бивор по РГВА (Российский государственный военный архив) СА. — Ф. 1382. — Оп. 1. — Д. 62

Партизан, маленький человечек, колом убил двух немцев. Он умолял охрану колонны выдать ему этих немцев. Он убедил себя, что это они убили его дочь Олю и его сыновей, двух его мальчиков. Он сломал им все кости, разбил им черепа, и пока он бил их, он плакал и кричал: «Вот ты - за Олю, вот ты - за Колю!» Когда они были мертвы, он подпёр тела и продолжал бить их.

Из дневника Василия Гроссмана, A Writer at War: A Soviet Journalist with the Red Army, 1941-1945

[Lis1980]

[Lis1980]

[Lis1980]