Оборона Порт-Артура

История русско-японской войны
Аватара пользователя

Sanek
Генерал-полковник
Генерал-полковник
Спонсор форума
Спонсор форума
Сообщения: 25546
Зарегистрирован: 01 дек 2016
Поблагодарили: 107374 раза
Карма: +10/-0

Оборона Порт-Артура

Где Sanek » 14 июл 2018, 16:15

Рост76 писал(а):
14 июл 2018, 15:45
Статья интересная для общего образования
Да, чтобы вкратце узнать о событии. С некоторыми неправильными тезисами в начале. Дальше треба читать глубше и ширше :wink: но не многие этим занимаются, поэтому тезисы в массах остаются... :pleasantry:
За это сообщение автора Sanek поблагодарили (всего 4):
Рост76Wseb2netиван777444333Warisdeath
Рейтинг: 33.33%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Рост76
Генерал-полковник
Генерал-полковник
Спонсор форума
Спонсор форума
Сообщения: 20707
Зарегистрирован: 03 янв 2018
Поблагодарили: 113382 раза
Карма: +10/-0

Оборона Порт-Артура

Где Рост76 » 14 июл 2018, 17:26

Sanek, согласен с Вами, :yes: вот пример :fp: футболочка, гордимся :bt: обратите внимание на плече у русалки татушка :yahoo:
31224 - Оборона Порт-Артура
За это сообщение автора Рост76 поблагодарили (всего 4):
SanekWseb2netиван777444333Warisdeath
Рейтинг: 33.33%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост


Аватара пользователя

Sanek
Генерал-полковник
Генерал-полковник
Спонсор форума
Спонсор форума
Сообщения: 25546
Зарегистрирован: 01 дек 2016
Поблагодарили: 107374 раза
Карма: +10/-0

Оборона Порт-Артура

Где Sanek » 14 июл 2018, 18:31

Рост76 писал(а):
14 июл 2018, 17:26
братите внимание на плече у русалки татушка
Эполеты? Вот в большем размере:
ИзображениеИзображение
Футболки конечно.... :shok:
За это сообщение автора Sanek поблагодарили (всего 5):
Wseb2netРост76Профайлер2016иван777444333Warisdeath
Рейтинг: 41.67%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Sanek
Генерал-полковник
Генерал-полковник
Спонсор форума
Спонсор форума
Сообщения: 25546
Зарегистрирован: 01 дек 2016
Поблагодарили: 107374 раза
Карма: +10/-0

Оборона Порт-Артура

Где Sanek » 14 июл 2018, 18:41

Русские корабли в Порт-Артуре перед войной.
31228 - Оборона Порт-Артура
Патриотический подъем в Японии.
31229 - Оборона Порт-Артура
Фото войны.
31232 - Оборона Порт-Артура
31230 - Оборона Порт-Артура
31231 - Оборона Порт-Артура
За это сообщение автора Sanek поблагодарили (всего 5):
Wseb2netРост76Профайлер2016иван777444333Warisdeath
Рейтинг: 41.67%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Рост76
Генерал-полковник
Генерал-полковник
Спонсор форума
Спонсор форума
Сообщения: 20707
Зарегистрирован: 03 янв 2018
Поблагодарили: 113382 раза
Карма: +10/-0

Оборона Порт-Артура

Где Рост76 » 14 июл 2018, 19:41

Sanek, на крайнем фото на снарядах петли круглые для транспортировки и погрузки полискарпом или лебедкой, тележек не придусмотренно :wink: просветите кто знает :drink:
За это сообщение автора Рост76 поблагодарили (всего 5):
Профайлер2016Wseb2netSanekиван777444333Warisdeath
Рейтинг: 41.67%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Автор темы
Wseb2net
Полковник
Полковник
Спонсор форума
Спонсор форума
Сообщения: 6307
Зарегистрирован: 03 дек 2016
Откуда: С Восточного фронта
Поблагодарили: 20380 раз
Карма: +4/-0

Оборона Порт-Артура

Где Wseb2net » 14 июл 2018, 20:16

Повреждения башни IJN Mikasa после боя в Желтом море.
31246 - Оборона Порт-Артура
Если я правильно понял, то в этих сканах попадания и описание повреждений IJN Mikasa после боя в Желтом море.
За это сообщение автора Wseb2net поблагодарили (всего 4):
Рост76Sanekиван777444333Warisdeath
Рейтинг: 33.33%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Автор темы
Wseb2net
Полковник
Полковник
Спонсор форума
Спонсор форума
Сообщения: 6307
Зарегистрирован: 03 дек 2016
Откуда: С Восточного фронта
Поблагодарили: 20380 раз
Карма: +4/-0
За это сообщение автора Wseb2net поблагодарили (всего 4):
Рост76Sanekиван777444333Warisdeath
Рейтинг: 33.33%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Sanek
Генерал-полковник
Генерал-полковник
Спонсор форума
Спонсор форума
Сообщения: 25546
Зарегистрирован: 01 дек 2016
Поблагодарили: 107374 раза
Карма: +10/-0

Оборона Порт-Артура

Где Sanek » 14 июл 2018, 23:25

Рост76 писал(а):
14 июл 2018, 19:41
на снарядах петли круглые
На модельке видно для чего они.
31278 - Оборона Порт-Артура
За это сообщение автора Sanek поблагодарили (всего 3):
Рост76иван777444333Warisdeath
Рейтинг: 25%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Рост76
Генерал-полковник
Генерал-полковник
Спонсор форума
Спонсор форума
Сообщения: 20707
Зарегистрирован: 03 янв 2018
Поблагодарили: 113382 раза
Карма: +10/-0

Оборона Порт-Артура

Где Рост76 » 14 июл 2018, 23:28

Sanek, увидел :hi:
За это сообщение автора Рост76 поблагодарили (всего 2):
Sanekиван777444333
Рейтинг: 16.67%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Александр Сергеевич Перижняк
Полковник
Полковник
Сообщения: 7621
Зарегистрирован: 13 июл 2018
Поблагодарили: 15960 раз
Карма: +8/-0

Оборона Порт-Артура

Где Александр Сергеевич Перижняк » 19 авг 2018, 13:45

Wseb2net писал(а):
13 июл 2018, 16:05
КВЖД - одна дохлая ветка для таких грандиозных планов
такова была стратегия...так до нее еще доехать надо было -паромная переправа через Байкал ..японская дивизия пребывала на ТВД через неделю российская через месяц.
Wseb2net писал(а):
13 июл 2018, 16:14
зачем?
родоначальником восточной политики считают Витте -он посоветовал Александру III идти на Восток благо отжали у Циньского Китая приморье Владивосток . НО Витте был категорически против войны с японцами.по уму надо было договариваться о совместной аренде Квантуна.
За это сообщение автора Александр Сергеевич Перижняк поблагодарили (всего 4):
иван777444333SanekРост76Warisdeath
Рейтинг: 33.33%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Александр Сергеевич Перижняк
Полковник
Полковник
Сообщения: 7621
Зарегистрирован: 13 июл 2018
Поблагодарили: 15960 раз
Карма: +8/-0

Оборона Порт-Артура

Где Александр Сергеевич Перижняк » 22 авг 2018, 16:23

Гарин-Михайловский инженер путеец он не воевал в Русско-Японскую он строил железные дороги и даже пытался помочь нищим крестьянам в конце 19 века он едет в Манчьжурию по Ляодунскому полустрову до Порт-Артура потом в Корею по пути занимаясь исследованиями как картограф и этнограф. Чем ценна его книга-показано вся необжитость и неустроенность Сибири .В Китае накаленная обстановка накануне восстания Боксеро-Ихетуаней побывав в Японии Гарин-Михайловский отметил хорошие дороги ,электрическое освещение ,множество фабрик и заводов ..То есть поражение в войне было предопределено не только политикой но и экономикой образом жизни. Во время подавления восстания Боксеров взошла звезда Алексеева будущего Наместника на Дальнем Востоке. А генерал Кондратенко отметил в этом походе армия ничему не научилась воюя против безоружных китайцев тут же отличились командиры Стессель Куропаткин .Изображение
За это сообщение автора Александр Сергеевич Перижняк поблагодарили (всего 3):
SanekWarisdeathиван777444333
Рейтинг: 25%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Sanek
Генерал-полковник
Генерал-полковник
Спонсор форума
Спонсор форума
Сообщения: 25546
Зарегистрирован: 01 дек 2016
Поблагодарили: 107374 раза
Карма: +10/-0

Оборона Порт-Артура

Где Sanek » 22 авг 2018, 16:37

Александр Сергеевич Перижняк писал(а):
22 авг 2018, 16:23
Чем ценна его книга-показано вся необжитость и неустроенность Сибири
Вот это и непонятно. Осваивай Сибирь, так нет же - полезли дальше на Дальний Восток.
За это сообщение автора Sanek поблагодарили (всего 3):
Warisdeathиван777444333Александр Сергеевич Перижняк
Рейтинг: 25%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Александр Сергеевич Перижняк
Полковник
Полковник
Сообщения: 7621
Зарегистрирован: 13 июл 2018
Поблагодарили: 15960 раз
Карма: +8/-0

Оборона Порт-Артура

Где Александр Сергеевич Перижняк » 22 авг 2018, 17:21

Sanek писал(а):
22 авг 2018, 16:37
полезли дальше на Дальний Восток.
расширение империи до естественных пределов-доктрина такая. вот еще по подавлению восстания -Известна та рознь, которая раздирала военные сферы во время китайской войны (боксёрское восстание). Когда приамурское начальство, ведавшее операциями в Северной Маньчжурии, враждовало с квантунским, которому подчинены были отряды в Южной; когда на юге шло острое соревнование между генералами Волковым и Церпицким, а на севере генералы Ренненкампф, Орлов и другие со своими отрядами летали по краю за славой, избегая подчинения друг другу и приамурскому начальству…
Волков в последствии командовал 17 армейским корпусом в Манчьжурии.
Ренненкампф во время войны 1 февраля 1904 года командующий, а с 30 июня 1904 года начальник Забайкальской казачьей дивизии.

Под Ляояном в ходе рекогносцировки японских позиций был 30 июня 1904 года тяжело ранен в ногу пулей с раздроблением голени левой ноги. Через два с небольшим месяца вернулся в войска, не долечив рану. В ходе Мукденского сражения возглавлял Цинхеченский отряд, на левом фланге Манчжурской армии (с 13 февраля 1905 года), командуя которым проявил большое упорство, что в совокупности с направленными подкреплениями позволило остановить наступление армии генерала Кавамуры.

Некоторые историки и писатели (особенно часто повторяется у В. Пикуля) пишут, что после битвы при Мукдене произошёл личный конфликт между Ренненкампфом и генералом А. Самсоновым, причём дело дошло до обмена ударами; другие историки утверждают, что никаких столкновений между генералами произойти не могло. Первичным источником этого слуха являются мемуары германского генерала Макса Гофмана, бывшего в годы Русско-японской войны военным агентом при штабе японской армии и, следовательно, неспособного лично наблюдать за отношениями в среде русского генералитета. В своих мемуарах Гофман, ссылаясь опять-таки на слухи, упоминает, что Ренненкампф и Самсонов ссорились на Мукденском вокзале в Лаояне после Лаоянского сражения, что физически было невозможно, так как в это время Ренненкампф с тяжёлым ранением находился в госпитале.
Хотя вот другая оценка деятельности Ренненкампфа -н приобрёл имя и широкую известность в военных кругах во время Китайского похода (1900), за который получил два Георгиевских креста. Военные вообще относились скептически к «героям» Китайской войны, считая её «не настоящей». Но кавалерийский рейд Ренненкампфа, по своей лихости и отваге, заслужил всеобщее признание.

Начался он в конце июля 1900, после занятия Айгуна (вблизи Благовещенска). Ренненкампф с небольшим отрядом из трех родов оружия разбил китайцев на сильной позиции по хребту Малого Хингана и, обогнав свою пехоту, с 4½ сотнями казаков и батареей, сделав за три недели 400 км, с непрерывными стычками, захватил внезапным налетом крупный маньчжурский город Цицикар. Отсюда высшее командование предполагало произвести систематическое наступление на Гирин, собрав крупные силы в 3 полка пехоты, 6 полков конницы и 64 орудия, под начальством известного генерала Каульбарса… Но, не дожидаясь сбора отряда, ген. Ренненкампф, взяв с собою 10 сотен казаков и батарею, 24 августа двинулся вперед по долине Сунгари; 29-го захватил Бодунэ, где застигнутые врасплох сдались ему без боя 1500 боксеров; 8 сентября захватил Каун-Чжен-цзы, оставив тут 5 сотен и батарею для обеспечения своего тыла, с остальными 5-ю сотнями, проделав за сутки 130 км, влетел в Гирин. Этот бесподобный по быстроте и внезапности налёт произвёл на китайцев, преувеличивавших до крайности силы Ренненкампфа, такое впечатление, что Гирин — второй по количеству населения и по значению город Маньчжурии — сдался, и большой гарнизон его сложил оружие. Горсть казаков Ренненкампфа, затерянная среди массы китайцев, в течение нескольких дней, пока не подошли подкрепления, была в преоригинальном положении…
За это сообщение автора Александр Сергеевич Перижняк поблагодарили (всего 2):
Warisdeathиван777444333
Рейтинг: 16.67%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Александр Сергеевич Перижняк
Полковник
Полковник
Сообщения: 7621
Зарегистрирован: 13 июл 2018
Поблагодарили: 15960 раз
Карма: +8/-0

Оборона Порт-Артура

Где Александр Сергеевич Перижняк » 05 май 2019, 12:42

Семенов в Артуре
Первое место, куда я направился, был, конечно, морской штаб наместника. Там я надеялся не только узнать что-нибудь достоверное о судьбе «Боярина», тесно связанной с моей собственной, но и вообще несколько ориентироваться, разобраться в слухах и сплетнях. В прихожей и в смежной с ней комнате стояли огромные ящики, в которые писаря складывали синие папки «дел» и разные канцелярские принадлежности. Работой руководил чиновник.

— Что это? укладываетесь? куда?

— Нет… так, на всякий случай… впрочем, извините! —

И он, отвернувшись от меня, с явно деланным раздражением, набросился на какого-то писаря, оказавшегося в чем-то виноватым.


Временно исполняющий должность старшего флагмана и начальник 1-й эскадры Флота Тихого океана контр-адмирал Вильгельм Карлович Витгефт (1847–1904)
Начальник штаба контр-адмирал Витгефт, мой бывший командир, с которым я сделал трехлетнее плавание, встретил, как родного. Обнял, расцеловал, но сейчас же, словно предупреждая всякие вопросы, торопливо сообщил, что, «по слухам», еще есть надежда на спасение «Боярина», что мне надо как можно скорее явиться к начальнику эскадры, что там мне все скажут, укажут и т. д., а сам в то же время схватился за какие-то бумаги, начал их перелистывать, перекладывать с места на место, как бы давая понять, что страшно занят и разговаривать ему некогда.

Выйдя из его кабинета, я попытался обратиться к офицерам, служащим в штабе, из которых большинство были старыми соплавателями и сослуживцами по эскадре Тихого океана, некоторые даже товарищами по выпуску, но все они, в момент моего прихода, видимо, ничего не делавшие, теперь сидели за столами, копались в бумагах, имели вид чрезвычайно озабоченный и отделывались какими-то туманными фразами. Однако же это отнюдь не было следствием «штабной» важности, забвения старой дружбы. Наоборот, — как только я сказал, что у меня в городе нет пристанища, на меня посыпался целый ряд самых радушных предложений гостеприимства, и люди, только что отговаривавшиеся неотложными делами, всецело занялись посылкой вестовых для сбора моего имущества, рассеянного по Артуру.

На «Петропавловске», где держал свой флаг начальник эскадры, настроение было еще более подавленное.

— «Точно покойник в доме», — невольно мелькнуло уменя в голове…

Флаг-офицеры и другие чины штаба и судового состава радостно пожимали руки, наперерыв расспрашивали о кронштадтских и петербургских знакомых, чрезмерно интересовались дорогой, но решительно уклонялись от всякого разговора о положении настоящего момента. Флаг-капитан был, по-видимому, занят еще больше, чем адмирал Витгефт. Он просто и без замедления провел меня к начальнику эскадры.

За три года, что я его не видел, адмирал мало изменился. Все та же фигура старого морского волка; даже седины немного прибавилось, но только добродушно-проницательный взгляд серых глаз сделался каким-то сосредоточенно-усталым, словно обращенным куда-то внутрь. Казалось, что, произнося ласковые слова приветствия, отдавая приказания, он делает это чисто механически, по привычке, что мысли его заняты чем-то совсем другим, что, разговаривая со мной, он слушает не меня, а какой-то тайный голос, подымающийся со дна души, и с ним ведет свою беседу.

— …Да-да… говорят — есть надежда. Командир, 70 человеккоманды отправились сегодня… искать… Может быть… Тогдазавтра — вы с остальными…

Я попытался попросить разрешения отправиться теперь же на чем-нибудь… — на миноносце, на портовом баркасе. Адмирал сначала как будто согласился.

— Да-да… конечно…

Потом вдруг, словно что вспомнив, усталым голосом промолвил:

— Впрочем, нет… все равно… вряд ли… — И, круто повернувшись, даже не простясь, тяжелой походкой направился из приемной в свой кабинет…

Выйдя на набережную, я зашел в дом (или, как говорили, «дворец») наместника, расписался здесь в книге являющихся и направился домой, т. е. к приютившему меня товарищу. Следовало бы еще явиться младшим флагманам эскадры, но я решил отложить это на завтра — не все ли равно?.. Мне было так тяжело… Так хотелось быть одному…

Хозяин еще не вернулся со службы. Сбросив мундир, я сел у окна и стал глядеть… Прямо передо мной возвышался массив Золотой горы, увенчанной брустверами батарей, над которыми высоко в небе гордо вился по ветру наш русский флаг… «Где однажды поднят русский флаг, так он уже никогда не спускается», — пришла на память знаменитая резолюция Николая I на донесение о занятии Уссурийского края. Еще вчера, еще сегодня утром я верил в ее непреложность… Ну, а теперь?.. Я не смел дать себе никакого ответа… Может быть, даже хуже — я не хотел слушать того ответа, который шептал мне какой-то тайный голос… Налево, в восточном углу бассейна, в доке, виден был «Новик», а из-за серых крыш мастерских и складов поднимался целый лес стройных, тонких мачт миноносцев, скученных здесь борт о борт; в легкой мгле, пронизанной лучами вечернего солнца, темнели громады «Петропавловска» и «Севастополя»; правее, в проходе на внешний рейд, через здания минного городка, видны были мачты и трубы стоящего на мели «Ретвизана»; еще правее, за батареями, постройками и эллингом Тигрового Хвоста, обрисовывались силуэты прочих судов эскадры, тесно набитых в небольшое пространство Западного бассейна, которое «успели» углубить… Небо было все такое же безоблачное; солнце — такое же яркое; шум и движение на улицах и в порту, кажется, еще возросли… Но это смеющееся, голубое небо не радовало, а мучило, как насмешка; яркое солнце не золотило, не скрашивало своими лучами уличной грязи и лохмотьев китайских кули, а только досадно слепило глаза; шум и движения казались бестолковой суетой… Почему?..

Старая, в детстве читанная, сказка Андерсена вспомнилась вдруг. В театре фея Фантазия нашептывает зрителю: «Посмотри, как хороша эта ночь! Как, озаренные луной, они живут всей полнотой сердца!» — а в другое ухо долговязый чорт Анализ твердит свое: «Вовсе не ночь и не луна, а просто размалеванная кулиса, за которой стоит пьяный ламповщик! А эта вдохновенная певица только что ссорилась с антрепренером из-за прибавки жалованья»…

Я, кажется, задремал…

Вечером пошел в Морское собрание. Строевых офицеров, как наших, так и сухопутных, почти не было. Изредка забегали штабные или портовые. Преобладали чиновники и штатские обыватели. Сплетни и слухи, одни других невероятнее, так и висели в воздухе. Одно только признавалось всеми, и никто против этого не спорил: если бы японцы пустили в первую атаку не 4, а 40 миноносцев и в то же время высадили хотя бы дивизию, то и крепость и остатки эскадры были бы в их руках в ту же ночь…

Курьезно, что разговоры на эту, казалось бы, наиболее животрепещущую тему носили какой-то «академический» характер суждений о материях важных, но в будничной жизни несущественных.

Существенным, наиболее важным вопросом являлось: «Как-то наместник вывернется из этого положения?» — Что он вывернется (и притом без урона), никто не сомневался. Но как? Просто талантливо отыграется или за чей-нибудь счет, т. е. кого-нибудь выставит «козлом отпущения»?

— Несдобровать Старку!.. Хороший человек — а несдобровать! Прямо скажу — жаль… А ничего не поделает! — хриплым басом заявлял грузный (и уже изрядно нагрузившийся) портовый чин.

— Напрасно так полагаете! — отозвался с соседнего стола некий «титулярный». — Не так-то просто скушать! Документик у него есть в кармане такого сорта, что «сам» на мировую пойдет! И не только на мировую — ублажать будет, к награде представит! Это все нам, в штабе, точно известно…

— А ты молчал бы лучше! — резко оборвал его сосед-собутыльник. — Документ-то у Старка, а не у тебя! Смотри, дойдет до… куда следует — от тебя только мокро останется…

«Титулярный» вдруг присмирел.

На другой день, 2 февраля, еще до подъема флага, я был уже на «Петропавловске». Печальные вести: «Боярин» погиб. Приходилось искать места, куда бы пристроиться. По моему служебному возрасту это было не так-то просто. Помогли старые друзья по эскадре. Место нашлось чисто случайно. Опасно заболел и подал рапорт о списании командир миноносца «Решительный», лейтенант. К. Для назначения меня на эту вакансию требовалась канцелярская процедура, которая обычным порядком заняла бы дня три, но тут ее обделали в несколько часов: по докладе начальнику эскадры его штаб должен был запросить штаб наместника, не встречается ли препятствий к моему назначению; штаб наместника, по докладе его высокопревосходительству, должен был ответить, и в случае благоприятного ответа, доложенного начальнику эскадры, этот последний мог отдать приказ о временном моёмназначении, которое получало формальную санкцию после утверждения его приказом самого наместника.


Миноносец «Решительный»
Дело оборудовали блестяще. Я сам служил за рассыльного и носил бумаги из одного учреждения в другое.

— Ну, братец, теперь дело в шляпе! — говорил старый товарищ, у которого я поселился. — Вечером выйдет приказ по эскадре, а о приказе наместника не заботься — он в эти мелкие перемещения не входит. Это предоставлено Вильгельму Карловичу (Контр-адмирал Витгефт — начальник морского штаба наместника.), а он ответил — «препятствий нет». Поднесем «самому» корректуру подтвердительного приказа — пометка зеленым карандашом — и кончено!

— Спасибо, дорогой! Сердечное спасибо! За обедом ставлю Мумм, а теперь пойду повидать К. Может быть, сдача, денежные суммы…

— Так я позову к обеду кого-нибудь из наших? — кричал он мне вслед.

— Зови! Зови! Спрыснем!..

Я нашел К. в запасных комнатах Морского собрания, лежащего в постели, в сильном жару (Лейтенант К. был эвакуирован, но доехал только до Харбина, где скончался.). Одно, что он твердо помнил, это отсутствие на его руках каких-либо денежных сумм.

— Только что начали кампанию, а потому денег никаких. Снабжение, припасы… там должно быть… в книгах… Вы найдёте… — Он, видимо, усиливался вспомнить, привести в порядок мысли, лихорадочно теснившиеся в голове, но его жена, бывшая тут же, исполняя роль сестры милосердия, так красноречиво взглянула на меня, что я заторопился покончить деловые разговоры, пожелать доброго здоровья и уйти.

Дома — чертог сиял. Хозяин, выражаясь эскадренным жаргоном, «лопнул от важности» и устроил обед gala.

— Идет «Решительный»! Место «Решительному»!

— Господа! без каламбуров! «решительно» прошу к закуске! — провозглашал хозяин. — Институтки вы, что ли? Лобызаться, когда на столе свежая икра и водка!

Вышла формальная пирушка.

— Надо откровенно сознаться, по совести, миноносец твой не очень важное кушанье! — басил один из гостей. — Наше, российское, неудачное подражание типу «Сокола»! Ну, а все-таки: хоть щей горшок, да сам большой! Ха-ха-ха!

Под шум общего разговора я рассказал хозяину дома результаты моего визита к К.

— Ну и слава Богу! Главное — деньги, а с отчетностями поматериалам кто станет разбираться? Да и куда его? Японцам в руки? — Вино, видимо, несколько развязало ему язык, и он вдруг заговорил торопливым шепотом, наклонившись к моему уху. — Главное: принимай скорее! Завтра же! Подавай рапорт, что принял на законном основании и вступил в командование! Проскочило — пользуйся! Сменять уж труднее! Ну?..Понял?

После полу бессонных предыдущих ночей я спал как убитый, когда почувствовал, что кто-то толкает меня в плечо, и услышал настойчиво повторяемое: Ваше высокородие! А! Ваше высокоблагородие!

— Что такое?..

— Так что вас требуют к телефону из штаба и очень экстренно!

Серый рассвет ненастного дня глядел в окна. Видимо, было еще очень рано.

— Экстренно! Весьма экстренно! — повторял вестовой…

Я вынырнул из-под теплого одеяла и, ежась от холода, подбежал к телефону.

— Алло! Слушаю! Откуда говорят?..

— Вчера вечером вышел приказ о вашем назначении…

— Знаю! Знаю!..

Можете ли вы сейчас вступить в командование? В 7 ч. миноносец должен выйти на рейд… Пары разводят…

(Я посмотрел на часы — 6 ч. 35 мин.!)

— …Там поступите в распоряжение младшего флагмана. Флаг — на «Амуре». Получите инструкции. Как доложить начальнику штаба? Можете ли?..

(Незнакомый миноносец… Черт его знает, какой… Сели — поехали… Какой вздор! Конечно, не могу… — мелькало в голове… но вдруг вспомнился вчерашний разговор — «принимай скорей, проскочило — пользуйся» — и вместо энергичного отказа я крикнул в телефон):

— Конечно, могу! Доложите адмиралу — еду сию же минуту! Дайте к пристани дежурный катер!

При помощи хозяина дома, тоже сорвавшегося с постели на звонки телефона, наскоро побросали в первый попавшийся чемодан все, что находили крайне необходимым, и через несколько минут я уже был на адмиральской пристани в сопровождении вестового, тащившего вещи, а еще минут через пять высаживался на «Решительный».

Меня встретили: лейтенант (минер), два мичмана и механик. Было не до церемоний. Познакомились, и я прямо, не спускаясь вниз, прошел на мостик.

Было 7 ч. утра.

Золотая гора на своей мачте уже держала сигнал: «Решительный», ход вперед!»

— Господи, благослови! — подумал я и скомандовал: —Отдать носовые швартовы!

Миноносец оказался на редкость послушным суденышком. Несмотря на полное с ним незнакомство, я благополучно развернулся в каше судов, заполонявших Восточный бассейн, вышел в проход, обогнул «Ретвизан», окруженный всякими «портовыми средствами», и, сопровождаемый миноносцем «Стерегущий», следовавшим за мной, оказался на внешнем рейде, где ждали нас «Амур», под контр-адмиральским флагом, «Гиляк» и «Гайдамак».

Единственная полученная мною инструкция с «Амура» был сигнал: «Следовать за мной. Держаться на правой раковине».

Пошли в направлении к Талиенвану.

Погода была подозрительная. Пасмурно. Тянул слабый восточный ветер. В воздухе кружились редкие снежинки… Я пригласил на мостик лейтенанта и спросил его: есть ли таблицы девиации компасов? — Он отозвался полным незнанием, так как назначен на миноносец только вчера… Спросил старшего из мичманов, который оказался старожилом — на миноносце уж две недели, — он сообщил, что в эту кампанию никто к компасам не прикасался и магниты стоят по-прошлогоднему.

— То-то я смотрю, что вместо курса, данного адмиралом, наш главный компас показывает не то цену дров, не то число жителей! — пошутил я; но в душе было не до шуток… Скройся за снегом берега, и я, не зная поправки своих компасов, оказался бы привязанным к «Амуру», как слепой к поводырю.

Часу в десятом подошли к островам Сан-шан-тау, у входа в залив Талиенван.

«Амур» сделал сигнал: «Миноносцам осмотреть бухты Кэр и Дип» — и вместе с прочими судами отряда («Гиляк» и «Гайдамак») дал малый ход, мы же, наоборот, увеличили скорость. Я был старшим, и «Стерегущий» следовал за мной.

Как сейчас, помню этот мой «первый выход».

Как поразительно ясно охватывая, воспринимая все мелочи окружающей обстановки, работает мысль в такие моменты! Какие неожиданные решения принимаются вдруг, внезапно, как бы являясь извне, а на самом деле (по позднейшей критике их) строго соответствуя условиям данной минуты.

Бухты Кэр и Дип (к востоку от Талиенвана) были мне хорошо знакомы по прежним плаваниям. Не было нужды ни в компасе, ни в карте — только бы видеть приметные мысы и камни. В этих бухтах мог быть неприятель. Приказано — осмотреть. Но если кого увидим?.. Запрещения нет! А значит, ясно — атаковать.

— Больше ход! Боевая тревога! — крикнул я, оборачиваясьназад с мостика.

Команда побежала по своим местам.

— Так в случае… Вы думаете атаковать? — услышал я рядом голос минера…

— Конечно!.. — И по огоньку, блеснувшему в его глазах, увидел ясно, что мой ответ пришелся ему по душе. — Да, приготовьте рулевые закладки: если миноносцы, свалка, — минами по поверхности…

— На какой борт?

— На какой выйдет! Поставьте один аппарат на правый, другой — на левый, а уж там — не зевайте!

— Есть!

К мостику подбежал механик.

— Будьте готовы на самый полный! — крикнул я, предупреждая его вопрос.

— Атака?

— А кто знает?

Мы шли узлов 16. Сзади, в кильватер «Решительному», мчался «Стерегущий», взбрасывая носом пенистый бурун.

Ближе и ближе бурая, чуть посыпанная снегом, громада утесистого мыса, скрывавшего от нас бухту… Если кто есть — ворвемся неожиданно!.. А вдруг с той стороны тоже караулят?.. Сердце билось так шибко, было так жутко и так хорошо…

Никого!..

Оба миноносца, описав по бухте дугу, выскочили в море и тем же порядком осмотрели следующую.

Опять — никого!.. Весь наш задор пропал даром…

Как только, сигналом, я донес, что обе бухты свободны от неприятеля, «Амур», приказав «Гиляку» и «Гайдамаку» ждать его на прежнем месте, сам пошел ставить мины. Мы, т. е. «Решительный» и «Стерегущий», получили приказание следовать за ним несколько в стороне и сзади, чтобы расстреливать (топить) неудачно поставленные и всплывшие мины, которые могли бы указать неприятелю место заграждения.

Это конвоирование минного транспорта, шедшего со скоростью 5–6 узлов, было только скучно…

Возвратившись к месту, где нас должны были ожидать «Гиляк» и «Гайдамак», мы их не нашли. Бродили взад и вперед, искали… наконец, ввиду скорого наступления сумерок, пошли в Дальний без них. Здесь оказался «Всадник». Наутро, справившись по телефону, узнали, что, не найдя нас среди метели, оба наши конвоира (по собственной инициативе или по приказанию начальства — не знаю) возвратились в Порт-Артур. Признаюсь, такое простое решение задачи не слишком мне понравилось. После гибели «Енисея» у нас оставался только один минный транспорт — «Амур», который стоило поберечь. Потому-то и придали ему в охрану канонерку, минный крейсер и два миноносца. Теперь имелись налицо только два последние. Между тем главную силу охраны представлял «Гиляк» со своими 120-мм пушками.

«Амур» стал в глубине гавани, а «Решительный» и «Стерегущий» — в северных и южных воротах охранными судами.

Стоянка была отвратительная. Приливо-отливное течение, направлявшееся либо в ворота, либо из ворот гавани, упорно держало миноносец поперек крупной зыби, шедшей с юга. Мотало до такой степени, что, несмотря на всю привычку, на все практикой приобретенное искусство «заклиниваться» в койке, — спать было невозможно. Пожалуй, что охранная служба от этого только выигрывала, но зато мы — жестоко терпели.

Печальный опыт «Боярина», видимо, не прошел даром. Минирование Талиенванского залива решено было закончить по строго определенному плану, и с утра следующего дня портовые паровые баркасы занялись подготовительной работой — постановкой вех, места которых точно обозначались на карте и между которыми должны были расположиться линии заграждения.

5 февраля произошел инцидент сам по себе незначительный, но причинивший мне немалое огорчение.

Я стоял борт о борт с «Амуром» и принимал уголь. Погрузка еще не была закончена, когда меня потребовали к адмиралу.

— Можете ли вы немедленно дать ход?

— Так точно!

— Рабочие баркасы почему-то возвращаются. Им было приказано возвращаться, если увидят что-нибудь подозрительное… Ступайте, узнайте, посмотрите. Если ничего нет — прикажите им продолжать работу.

— Есть!

Через несколько секунд «Решительный» уже мчался из гавани навстречу медленно двигавшемуся рабочему отряду. Поравнялись. Застопорили машины.

— В чем дело?

— В море как будто японский миноносец!

— Сколько?

— Один!

— Большой?

— Не разобрать! Далеко!

Всего вероятнее — какое-нибудь недоразумение: либо свой, либо — померещилось. Погода ясная — ни тумана, ни снега. Что же делать тут, при подобных условиях, среди бела дня одинокому миноносцу? А если забрел, то — ему же хуже! Я ни минуты не колебался.

— Возвращайтесь на работу! Я его прогоню!

Пока неуклюжие баркасы с гребными шлюпками на буксире разворачивались своим черепашьим ходом, «Решительный», лихо рассекая невысокую, но крутую встречную волну, весь в пене и брызгах, мчался к проливу между островами Сан-шан-тау.

Опять — боевая тревога; опять — с возбужденными, радостными лицами разбежались по своим местам офицеры и команда…

Выскочили в море. Горизонт совершенно чист. Видимость миль на 10. Кругом — ничего, кроме одной китайской шампунки, четырехугольный парус которой, стоявший вкось, действительно можно было издали принять за трубу…

— Не везет нам, ваше высокоблагородие! Второй раз! — не удержался от фамильярного замечания старший рулевой.

— А может быть, и есть?., за угол спрятался?.. — нерешительно, словно про себя, промолвил мичман, стоявший на ручках машинного телеграфа.

Сам я не верил в подобную возможность, но эти два замечания показались мне голосом народа, т. е. всего экипажа, и я подумал, что было бы крупной ошибкой не поддержать этого настроения бодрого, молодого задора, этого порыва переведаться с врагом…

— Ну что ж? Поищем. Может, и подвезет! От нас не спрячешься! Самый полный ход! Смотри в оба, молодцы!

Загремели звонки машинного телеграфа… Пробежали к одному мысу, к другому, заглянули — никого. Никакого признака неприятеля.

— На чистоту-то не смеют! — Что говорить! — Третий день мотаемся — хоть бы кто! — слышались самоуверенные голоса среди команды…

— Нет нам удачи! — печально вздыхал мичман…

Пошли обратно, в гавань Дальнего, для доклада адмиралу, но по пути встретили «Всадник».

— Остаться в море, на подходе к рейду и охранять рабочую партию! — сигналили с него.

Вернулись и целый день мотались на зыби.

К вечеру, возвратившись на свое охранное место, я поехал на «Амур» с рапортом. Адмирал встретил меня весьма сурово и, выслушав доклад, заявил:

— Вам было приказано только узнать, посмотреть и донести, а не пускаться в авантюры!

— Но, ваше превосходительство, на основании того, что я узнал, я считал себя вправе действовать…

— Вы не имели права рисковать своим миноносцем! Вы обязаны беречь вверенное вам судно!..

Возвращаясь с «Амура», я был совсем… расстроен.

— Как? — думалось мне. — Не рисковать?.. Но ведь вся война — это сплошной риск и людьми, и судами! Разве любая атака миноносца, даже в самых благоприятных условиях, не есть, с точки зрения благоразумной осторожности, самый отчаянный риск?.. Беречь свое судно!.. Но ведь если его берегут в мирное время, то единственно для боя! Если беречь суда от встречи с неприятелем, то лучше всего было бы спрятать их в неприступные гавани, но тогда на кой черт сам флот?!

«Не рисковать» — вот формула, которой с одинаковым успехом держались: Алексеев — на море, а Куропаткин — на суше.

Сколько раз вспоминал я эту формулу в течение войны, вспоминал со злобой… с проклятием… Ведь рискнуть все-таки пришлось, но только уже после целого ряда неудач, бесплодно растратив немало сил, не использовав первого подъема духа… В результате — Мукден и Цусима…

Тогда, в то время, я, конечно, не знал и не мог знать, чем дело кончится, но правдивый сам пред собою, в своем дневнике не мог не отметить, что в душе всецело присоединяюсь к тому глухому ропоту, который слышался кругом и который я по долгу службы старался утишить…

Полагаю, понятно, что, вернувшись домой на миноносец, я ни словом не обмолвился о моей беседе с адмиралом. Я считал, что то настроение задора, предприимчивости, жажды сцепиться, подраться, которое каким-то неведомым путем создалось и овладело офицерами и командой, — необходимое, первое условие успеха деятельности такого судна, как миноносец. Я считал преступлением расхолаживать их, внушать, что мы не должны «рисковать» (чем? — встречей с неприятелем?) и «беречь вверенное нам судно» (от чего? — от неприятельских снарядов?).

7 февраля наша работа была закончена, и мы возвратились в Порт-Артур. За все время японцев так и не видели, зато от постоянно менявшейся погоды пришлось немало вытерпеть. Иные дни, даже при ветре, температура держалась 2–3° выше нуля, иногда же, при штиле, мороз доходил до 7°, и за несколько часов поверхность гавани покрывалась льдом, впрочем, таким тонким, что миноносец резал его без затруднения и без опасности для корпуса.

За эти же дни обнаружилось весьма неприятное свойство наших мин заграждения. Испытывались они на тихих учебных рейдах, вроде Транзунда (в Балтийском море) и Тендровской косы (в Черном море), где были признаны вполне удовлетворяющими своему назначению. Но здесь, в бухтах, куда заходила зыбь с открытого (настоящего) моря, где действовали приливо-отливные течения, из-за ничтожной конструктивной ошибки они оказались опасными не только для врагов, но и для друзей. Минреп, т. е. веревка, свитая из стальной проволоки, которая соединяет мину с якорем и держит ее на месте, проходит через отверстие, вырезанное в особом щите, называемом парашютом. Отверстие в парашюте выдавливалось общепринятым для этой цели станком, и никому в голову не приходило обратить внимание на то, что края его острые. Между тем на зыби и переменных течениях минреп при малейшей «слабине», дававшей ему возможность движения, терся об эти острые края, перетирался, и мина, вполне готовая при малейшем ударе к взрыву, пускалась в плавание по воле волн.

Был случай, когда такая мина подплыла к стоявшей у самого берега моря фанзе (Фанза — китайская хижина.) рыбака-китайца, ударилась о прибрежные камни, и — от фанзы со всеми в ней находившимися ничего не осталось… Другая при тихой погоде подплыла к пологому берегу и здесь обсохла во время отлива. Ее нашел обход какого-то стрелкового полка, решил предоставить начальству и поволок… Конечно — взрыв… Из 12 человек обхода чудом уцелел только один, который и мог рассказать, как было дело… Разумеется, никто, ни мы, ни японцы, не были обеспечены от возможности наткнуться на подобную мину, плавающую в открытом море.

Уходя из Талиенвана, мы видели две таких. Было дано приказание их уничтожить.

В Порт-Артуре меня ожидал тяжкий удар…

Только что успел я ошвартоваться у набережной, где находились угольные склады, и начать погрузку, как офицер, прибывший на дежурном катере, сообщил мне, что уже состоявшимся приказом Наместника он назначен командовать «Решительным», а я перевожусь старшим офицером на «Ангару»…

Миноносец пришел на отдых? — спрашивал «новый командир», не выходя с катера…

Какой тут отдых! Приказано погрузиться углем, перейти к мастерским, за ночь выполнить необходимые работы (кое-что есть в машине) и к 8 ч. утра быть под парами в готовности идти на рейд!.. Вступайте в командование!..

«Новый» сразу переменил тон, поспешно выскочил на палубу, начал пожимать мне руки…

— Как же так! Совсем неожиданно! Я вовсе не готов!.. Уж вы не откажите в дружеской услуге: по окончании погрузки переведите миноносец к мастерским. Войдите в мое положение — первый раз на судне, в сумерках, а может быть, и ночью, менять место в такой каше… — просительно заговорил он…

Надо сознаться, это выходило довольно бесцеремонно, но я так был ошеломлен внезапностью, что машинально ответил:

— Хорошо, хорошо… поезжайте по вашим делам: я все устрою…

Катер поспешно убежал.

Было уже совсем темно, когда, установив «Решительный» у эллинга, в ряду других миноносцев, я собрался его покинуть. Сборы были недолгие — один чемоданчик, — прочие вещи еще оставались на берегу, на квартире товарища, откуда я так внезапно был вытребован. За поздним временем решил провести ночь у него же, а к месту нового служения явиться завтра.

В кают-компании офицеры собрались проводить «по обычаю». Чокнулись, выпили, но пожелания были какие-то смутные, сбивчивые, словно на поминках… Мне показалось, что за этот короткий срок — всего 5 дней — мы успели сжиться, и расставание вышло тяжелым. Надо было скорей кончать.

— Ну, господа! — обратился я к ним. — Как бывший командир, хотя и кратковременный, благодарю вас за службу. Все было отлично. С судьбой спорить не приходится. Всякому свое. Я буду гнить на транспорте, а вам желаю, чтоб на первом же шоколаде с картинками, который выпустят за время войны, — была фотография «Решительного»!

— Спасибо! Спасибо! За нами дело не станет! — Вам дай Бог! — Что вы говорите! — Вам ли сидеть на транспорте! — зашумели все вдруг.

Я поспешил выйти наверх. Там, особенно после яркого освещения кают-компании, была тьма кромешная (по военному положению — снаружи не должно быть видно никакого огня), только вестовой, чуть приоткрытым, боевым фонарем указывал дорогу к трапу.

— А команда? — схватил меня за руку лейтенант в то время, как я собирался садиться в вельбот…

Оглянувшись, уже несколько освоившись с темнотой, я различил ряды человеческих фигур, черневших вдоль борта.

— Зачем же это? Какой тут парад! Не по уставу: ночь — спать должны!..

Я не приказывал; сами вышли — хотят проститься… Я ступил несколько шагов вперед, вдоль по фронту.

— Спасибо за службу, молодцы! Дай Бог вам и вашему миноносцу скорой встречи с неприятелем и славного боя! Прощайте!

— Рады стараться! Покорнейше благодарим! Счастливо оставаться!.. — загудело во тьме нестройно, но так сердечно, что… я был рад мраку ночи…

Традиционный поцелуй боцману, последнее рукопожатие офицерам, несколько взмахов весел, и… все кончено, все осталось далеко позади…

— Что случилось? В чем дело? — набросился я на приютившего меня (штабного) товарища, — что ж ты мне сказки рассказывал, что все налажено, все устроено…

— Но, пойми…

— Нет! ты — пойми! Я бросил свое место ради войны! Кронштадтские транспорты не хуже артурских, да ведь я не пошел бы на них! Всю службу провел на боевых судах, а пришла война — попал на транспорт? Что ж это такое? Не нашлось у вас, что ли, цензовиков для «Ангары»? Непочатый угол, я думаю!..

— Погоди, погоди! Отругался — и будет. Все было сделано так, как я говорил. И корректуру приказа поднесли на утверждение, как всегда, для проформы… Вдруг — собственноручно, зеленым карандашом, вычеркнул, говорит: есть старше. Вильгельм Карлович пробовал за тебя заступиться… Куда ж, говорит, его? Ведь был назначен старшим офицером… — А он — на «Ангару»! — и сам пометку сделал… «Он» все помнит…

— Я плохо спал эту ночь, вернее — вовсе не спал.

Старшинство было, очевидно, пустым предлогом. Из числа командиров миноносцев можно было насчитать нескольких много моложе меня… Но тогда — что же? Неужели теперь, в такое время, на таком посту, помнить, что несколько лет тому назад какой-то лейтенант не захотел быть придворным летописцем… Помнит, что этот маленький чин осмелился сказать «его» адъютанту, что никогда еще не продавал ни своего пера, ни своей шпаги!.. — Но ведь, если даже унижаться до таких мелких личных счетов, так и то это — счеты мирного времени!.. Перед грозой войны о них забыть нужно! Так честь, так долг, так совесть велит!..

Не может быть! — думал я, ворочаясь на постели и тщетно пытаясь уснуть! — Ведь у нас война! Настоящая война, а не китайская бутафория… На войне охотников-добровольцев пускают в первую голову…

С невольной горечью вспомнился рассказ про одного из наших известных адмиралов, как он, будучи еще старшим офицером, на замечание командира, отличавшегося самовластием (чтобы не сказать самодурством): «У меня так служить нельзя!» — ответил: «Я не у вас служу, а с вами служу Государю Императору! Меня нанять к себе на службу — у вас денег не хватит!»

Какой ужасной ересью было бы признано такое исповедание веры в Порт-Артуре времен наместничества!..

Чуть забрезжил свет, я уже был на ногах и, едва дождавшись положенного срока (начала присутствия), поспешил в штаб.

В. К. Витгефт принял меня немедленно, но еще более, чем в первое свидание, казался озабоченным и смущенным.

— Напрасно вы так огорчаетесь насчет «Ангары», — пробовал утешить он, — это вовсе не транспорт. Она уж зачислена в крейсерский отряд. Ей, может быть, предстоят весьма важные операции… Пароход недавно принят от Добровольного флота; команда сборная… На вас рассчитывают, что вы там все устроите… Это дело старшего офицера… и очень ответственное и серьезное дело…

— Но если это назначение такое почетное, то, несомненно, на него найдутся кандидаты и старше, и достойнее меня. Я отнюдь его не домогаюсь. Я был назначен старшим офицером на «Боярин». «Боярин» — погиб. Смешно было бы проситься на другой корабль тоже старшим офицером, я и не думаю об этом, но я прошу какого-нибудь места на боевом корабле! Для этого я сюда ехал. Вы меня знаете — я штурман первого разряда, много плавал, и здешние места знакомы мне в совершенстве… — Назначьте меня штурманом! Если нельзя — хоть вахтенным начальником! Я всем буду доволен!..

Адмирал, всегда бывший плохим дипломатом, не выдержал роли и, перегнувшись ко мне через стол, беспомощно развел руками.

— Ну что я могу? Неужели вы думаете, что я бы… Но, когда… понимаете, собственноручно! Зелёным карандашом!..

Не стоит говорить о том, что я думал и чувствовал, выходя из штаба…

На пороге меня задержал один из старых приятелей.

— Макаров назначен в Тихий океан с званием командующего флотом, — скороговоркой на ухо шепнул он.

— Что?.. А вы?..

— Уезжаем… Доволен? Теперь не засидишься на «Ангаре»!Только не болтай, пока — секрет…

Я от души пожал ему руку и с облегченным сердцем отправился к новому месту службы.
За это сообщение автора Александр Сергеевич Перижняк поблагодарили (всего 2):
Sanekиван777444333
Рейтинг: 16.67%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Александр Сергеевич Перижняк
Полковник
Полковник
Сообщения: 7621
Зарегистрирован: 13 июл 2018
Поблагодарили: 15960 раз
Карма: +8/-0

Оборона Порт-Артура

Где Александр Сергеевич Перижняк » 05 май 2019, 12:45

Плавучие казармы


Надо заметить, что население Порт-Артура составляли почти исключительно либо служащие, либо люди, находившиеся в непосредственных сношениях с казной, благосостояние которых всецело зависело от настроения начальства. Вот почему на мои вопросы о подробностях, а главное, о причинах разыгравшейся катастрофы я ни от кого не мог добиться обстоятельного ответа. Все либо отмалчивались, либо отговаривались незнанием, либо внезапно вспоминали неотложное дело, не позволяющее продолжать беседу. Ведь излагая факты, надо же было осветить их с той или иной точки зрения… а это было «крайне опасно»!.. Видимо, из опыта прежних лет всякий знал, что смелый отзыв, самостоятельное суждение — немедленно, неисповедимыми путями достигнут туда, куда следует, — и неосторожный (часто недоумевая — в чем дело) вдруг почувствует на себе карающую руку… Это не было проявлением суровой дисциплины, как утверждали некоторые: ведь дисциплина — это есть сознательное подчинение закону всех, от самого старшего до самого младшего «не токмо за страх, но и за совесть», а здесь был только страх, страх перед всесильным, безответственным начальством…

Зато как развязались языки, когда известие о назначении адмирала Макарова (сколько ни старались сохранить его в секрете) разнеслось по городу!.. И здесь ярче всего сказалась цена этой дисциплины «токмо за страх». Уж я-то никоим образом не мог бы быть причислен к поклонникам наместника, но и меня не раз коробило «ослиное копыто», поглядывавшее в смелых речах вчерашних «всепреданнейших»…

Эскадра Тихого океана, на которой я провел почти всю мою службу, не являлась для меня понятием отвлеченным или просто сборищем судов, — нет, это было живое, дорогое, близкое, проникнутое единым духом существо, с которым я сроднился, которое горячо полюбил. Отправляясь на Восток, мне всегда казалось, что я еду «домой». Я был участником жизни этой эскадры, когда, если можно так выразиться, она была еще в детском возрасте, а за последнее плавание, продолжавшееся пять лет, был свидетелем расцвета её сил во времена командования Дубасова и Гильтебрандта… Мне не привелось наблюдать ее постепенного упадка — я видел только ее гибель.

— Но неужели же за три года моего отсутствия, — спрашивал я себя, — могла совершиться такая перемена? — Могла погибнуть, разложиться на составные элементы такая стройная, могучая организация?..

Живя в Кронштадте, я, конечно, знал об учреждении в Тихом океане вооруженного резерва, о сокращении кредитов на плавание, вследствие чего корабли, даже избегнувшие резерва, плавали не больше 20 дней в году, а остальное время изображали собою плавучие казармы; знал также о постоянных переводах и перемещениях офицеров, но вера в «эскадру» оставалась во мне непоколебимой.

Это все временное, — думалось мне. — Внешние причины создали некоторое расстройство, и стоит им исчезнуть, чтобы порядок восстановился. Подойдет война, и «гастролеры» отхлынут; офицеры поспешат вернуться на «свои» корабли, и эскадра заживет полной жизнью.

Я так хорошо помнил, так сроднился с этим культом «своего» корабля, господствовавшим на эскадре. Я знал лейтенанта, пробывшего уже три года в чине, но за отсутствием естественного, домашнего движения все еще остававшегося вахтенным офицером (по-сухопутному — субалтерн-офицер) и упорно отказывавшегося от назначения вахтенным начальником, потому что такое повышение неизбежно обусловливало перевод с «нашего «Нахимова» на какой-то «Корнилов»; знал другого лейтенанта, бывшего офицером уже 15 лет, который, состоя старшим артиллеристом на броненосце внутреннего плавания и узнав, что его «Донской», недавно вернувшийся из Тихого океана, внезапно опять отправляется туда, — бросился просить по начальству и был счастлив, добившись назначения на «свой» крейсер на должность вахтенного начальника (на содержание вдвое меньшее)… Я мог бы привести еще много подобных примеров, но думаю, что и этих достаточно. Я помнил запальчивую молодежь, всегда готовую с оружием в руках потребовать удовлетворения за непочтительный отзыв о «своем» корабле, и разыгрывавшиеся на той же почве драки подгулявших на берегу матросов, решавших вопросы чести «своего» корабля более простым и грубым способом…

Да не подумает читатель, что это было своего рода бретёрство.

Совсем нет.

Такое настроение наиболее впечатлительных элементов вполне естественно вытекало из убеждения, что если каждый отдает всю свою заботу, всю энергию на службу «своему» кораблю, то он, этот корабль, не может не быть самым лучшим! Ведь за каждым маневром, за каждой работой, на каждом общем ученье сотни ревнивых глаз следили за своими соседями, и сохрани Бог, если дружный хор этих строгих и опытных критиков уличал кого-нибудь в том, что они «показывают Петрушку»… На почве этого соревнования кораблей вырос «культ эскадры», в которой каждый корабль стремился быть лучшим ее украшением. Боже мой, как ревниво следили (по приказам, отчетам и корреспонденциям) за тем, что делается в других морях! Как стремились к первенству в боевом отношении, перед всякими другими эскадрами и отрядами!..

Помню, как, проплавав три года старшим штурманом на «Донском», я получил предложение адмирала Дубасова вступить в его штаб старшим флаг-офицером. Вышло это совсем неожиданно и так меня поразило, что я попросил сутки на размышление и, вернувшись «домой», стал советоваться с командиром, старшим офицером и старожилами кают-компании: как быть? можно ли бросить крейсер? не будет ли это изменой? — Судили, рядили и пришли к заключению, что отказываться нельзя, что это не перевод на другой корабль, хотя бы и с повышением (что было бы некорректно по отношению к «своему» кораблю), но переход на службу всей «нашей» эскадре, в которой «Донской» хотя и самый лучший, но все же только один из многих…

Все это я помнил. И вот почему не колебалась моя вера в «эскадру». Я верил, что жив дух ее. Я не знал, что за эти три года, проведенные мною в Кронштадте, там, далеко, под Золотой горой Порт-Артура, делалось (может быть, бессознательно) все возможное к тому, чтобы угасить этот дух… что там командир, который действительно берег и любил свой корабль, который не скрывал никакой, хотя бы самой ничтожной, неисправности, докладывал о ней, просил разрешения ее исправить, так как с течением времени эта мелочь могла перейти в крупное повреждение, — такой командир считался «неудобным» и «беспокойным»… Наместнику надо было только одно: чтобы за время его владычества не было других донесений, кроме — «все обстоит благополучно» — на основании которых сам он имел бы право всеподданнейше доносить, что «вверенный ему флот неизменно пребывает в полной боевой готовности и смело отразит всякое покушение со стороны дерзкого врага».

Кто не умел или (что еще хуже) не хотел проникнуться этим принципом, осмеливался думать, что служит не наместнику Его Величества, а самому Государю Императору, что наместнику он — только подчиненный, и лишь Государю — верноподданный, что перед лицом Верховного Вождя и командующий флотом, и матрос 2-й статьи — одинаково слуги Престола и Отечества, ревность и преданность которых одинаково ценятся, вне зависимости от их иерархического положения, — те не в чести были…


Наместник на Дальнем Востоке адмирал генерал-адъютант Евгений Иванович Алексеев (1843–1918)
Надо отдать полную справедливость: адмирал Алексеев, облеченный почти самодержавной властью, сумел достигнуть своей цели — близ него были исключительно если не «всеподданнейшие», то, по крайней мере, — «всепреданнейшие»… О plebs'e, конечно, и думать не стоило — ему нужны только ежовые рукавицы, — а что касается тех, которые были не близко и не далеко, т. е. в массе офицерства, — в среде их, путем постоянных переводов с корабля на корабль, систематически вытравливался всякий дух сплоченности, единения, внедрялась идея, что при благосклонности начальства, «числясь» на портовом пароходе, можно идти по службе много шибче, чем ревностно исполняя свои обязанности на боевом корабле.

Теперь — ни в порту, ни в клубе, ни даже на эскадре — нигде не приходилось слышать разговоров на старую, дорогую тему «А вот у нас, на корабле…» или «У нас, на эскадре…»
За это сообщение автора Александр Сергеевич Перижняк поблагодарили (всего 2):
Sanekиван777444333
Рейтинг: 16.67%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Александр Сергеевич Перижняк
Полковник
Полковник
Сообщения: 7621
Зарегистрирован: 13 июл 2018
Поблагодарили: 15960 раз
Карма: +8/-0

Оборона Порт-Артура

Где Александр Сергеевич Перижняк » 05 май 2019, 12:50

Беречь отнюдь не рисковать! Алексеев призывал беречь корабли Макаров авантюрно шел ва-банк. у каждого была своя правда.
Я не слишком верил в обещанную крейсерскую службу «Ангары». Ведь настоящие крейсера, на моих глазах, стояли без всякого дела…

«Беречь суда! Отнюдь не рисковать» — этот лозунг, с которым я недавно познакомился, вряд ли был принят младшим флагманом самостоятельно. Вероятно, он был дан «свыше»… Конечно, эти пессимистические размышления я хранил про себя и не только их не высказывал, но еще всеми мерами пытался подбодрить личный состав и привлечь его к дружной работе по подготовке «Ангары» к ее будущей деятельности. А работы было немало.
крейсера яхты
«Ангара» (бывшая «Москва») — один из лучших пароходов Добровольного флота — была принята под военный флаг перед самой войной. На нее поставили артиллерию (шесть 120-мм и восемь 75-мм пушек), грузовые трюмы засыпали углем, назначили сборную команду с разных судов, переменили название, и — вспомогательный крейсер был готов.

Организация судовой жизни, все эти непонятные непосвященным «расписания», в которых на всякий случай и во всякой обстановке каждому человеку указаны его место и обязанности сообразно его званию и специальности, — находились в зачаточном состоянии. Сверх того необходимо было озаботиться, с теми средствами, какие были под руками, блиндировать (прикрыть хотя бы от осколков) наиболее жизненные и нежные части, как то — приборы управления рулем и машинами, пожарные трубы и т. п.

Главное же — надо было до крайних пределов уменьшить количество дерева и вообще горючих материалов. «Ангара», т. е. «Москва», с ее роскошной отделкой пассажирского парохода, представляла собою настоящий плавучий костер. Счастье было, что 27 января 12-дюймовый снаряд, угодивший в каюту первого класса, не разорвался, — тут было бы где разгуляться пожару!..
война их не касалась
В моих хлопотах я встретил неожиданное, хотя чисто формальное, препятствие со стороны командира: надо было спросить разрешения наместника. Оказывается, за несколько дней до начала военных действий он посетил «Ангару» и наметил ее как яхту-крейсер, предназначенную для него и его штаба в случае необходимости проследовать куда-нибудь морем. Принимая во внимание, что в военное время штаб наместника достигал 93 человек (адмиралов, генералов, штаб- и обер-офицеров и чиновников), действительно, «Ангара» являлась для этой цели кораблем, наиболее подходящим… Первоначально предполагалось даже совершенно закрыть все помещения первого класса и держать их в полной неприкосновенности для будущего высокого назначения, а командира и офицеров поселить в скромных каютах судового состава.

Впоследствии, когда выяснилось, что эти каюты необходимы для помещения в них кондукторов, устройства канцелярии и малых складов тех артиллерийских, минных и шкиперских материалов, которые нужно всегда иметь под руками, — последовало разрешение командиру и офицерам пользоваться некоторыми помещениями первого класса, но с наказом: ничего не испортить.

— Что ж это? — ворчали иные, — или думают, что мы ни когда не ездили на пароходах в первом классе? Боятся, что перебьем зеркала и мебель переломаем?..

Когда передо мною открыли запертые салоны promenade deck'a и cabines do luxe, я прямо ахнул: они были битком набиты креслами, стульями, легкими диванами, столами, столиками… Тут же возвышались груды ковров, занавесок…

— Как можно? Ведь это — готовый костер.

— Приказано было, — пояснил сопровождающий меня ревизор, — для сохранности, на случай поездки наместника и его штаба…

На меня вдруг пахнуло чем-то далеким, полузабытым… Почему-то вспомнилась гимназия, учебник истории Иловайского и захваченные на поле марафонской битвы цепи, которые Ксеркс, царь персидский, предусмотрительно заготовил для греков, имеющих быть плененными…

Что касается других работ, в которых требовалось содействие порта, то… каждый любитель строго заведенного порядка, несомненно, пришел бы в восторг от стойкости портовых учреждений Артура!.. Гроза войны как будто вовсе их не коснулась. Как и прежде, от момента подачи рапорта командиром судна, просившим о чем-нибудь неотложном, насущно необходимом, и до момента соответственного «наряда» терялось дней 8—10 на выполнение «портовых формальностей»… Господствовало такое настроение, словно не Россия воевала с Японией, а подрались между собой какие-то южноамериканские республики…

Не скрою, был один способ обойти канцелярскую волокиту, способ, практиковавшийся одинаково успешно и в мирное время и не имевший к войне никакого отношения, — просьба «по старому знакомству». Мне, как старожилу эскадры, участнику занятия Артура и лицу, прикосновенному к учреждению нарождавшегося порта, довелось в этом отношении оказать несколько мелких услуг «Ангаре» по просьбам механика, артиллериста и ревизора…
За это сообщение автора Александр Сергеевич Перижняк поблагодарили (всего 2):
Sanekиван777444333
Рейтинг: 16.67%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Александр Сергеевич Перижняк
Полковник
Полковник
Сообщения: 7621
Зарегистрирован: 13 июл 2018
Поблагодарили: 15960 раз
Карма: +8/-0

Оборона Порт-Артура

Где Александр Сергеевич Перижняк » 05 май 2019, 12:53

Степанов описывая артурские порядки не врал.
Простите, что беспокою, но вы сами все торопите с заделкой пробоин в непроницаемых переборках… До зарезу нужно! Уж три дня, как подан рапорт, — и никакого толку! Ведь N. N. — вам старый знакомый? — Это в его власти. Не откажите — съездите, замолвите словечко! Не для себя прошу!..

Разочарованный в мечтах об отдыхе, посылая все и всех к черту (механик отнюдь не принимал на свой счет и не обижался), собрался и поехал.

С двух-трех слов дело наладилось. Пока вестовые и рассыльные бегали с срочными записками, я, усталый, недовольный, присел к письменному столу приятеля, закурил папиросу и не удержался, чтоб не поворчать.

— Неужто у вас нет какого-нибудь особого, военного, положения? Так и тяните вашу проклятую канитель!..

— Государь мой, не богохульствуйте! — Старый приятель поднял руку, как для присяги. — Небо и земля прейдут, а отчетность не прейдет!

— Полноте балаганить! Хлопнет 12-дюймовый снаряд в вашу отчетность — и нет ее; хлопнет в склад — и нет склада!

— Исполать им! Чего лучше такого оправдательного документа, как дыра от 12-дюймового! А пока такового не имеется, пожалуйте требуемый законом!

— Однако же вы сейчас распорядились и без документа…

— Это совсем другое дело! Это — уважение хорошему человеку! Вы мне сказали: что, как, почему. Я вам верю и вижу, что документ обеспечен, всё равно, что в кармане… А без этого… ни-ни!
За это сообщение автора Александр Сергеевич Перижняк поблагодарили (всего 2):
Sanekиван777444333
Рейтинг: 16.67%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Александр Сергеевич Перижняк
Полковник
Полковник
Сообщения: 7621
Зарегистрирован: 13 июл 2018
Поблагодарили: 15960 раз
Карма: +8/-0

Оборона Порт-Артура

Где Александр Сергеевич Перижняк » 05 май 2019, 13:36

Макаров в Артуре .
24 февраля в 8 ч. утра командующий флотом Тихого океана вице-адмирал Макаров прибыл в Порт-Артур и до принятия дел эскадры у в. — ад. Старка, находившегося на «Петропавловске», поднял свой флаг на «Аскольде».
бой миноносцев
Эге! Кажется, «Борода»-то не склонен «беречь и не рисковать!» — «Дедушка» не из таких! — толковали у нас.


Вице-адмирал Степан Осипович Макаров (1848–1904)
«Борода» и «Дедушка» — это были любовные прозвища, данные Макарову в первые же дни его пребывания в Порт-Артуре.

Около 7 ч. утра, 26 февраля, возвратился I отряд наших миноносцев. Найти японскую эскадру ему не удалось, но на рассвете, уже в виду Порт-Артура, он встретился с отрядом японских миноносцев. Произошла горячая схватка на самой близкой дистанции. Стреляли даже минами, пуская их по поверхности. «Властный» утверждал, что именно от такой его мины затонул один японский миноносец. На самом «Властном» была подбита машина, и отряд вернулся в Артур. Потери: ранен начальник отряда, один механик обварен паром, а из команды один убит и несколько ранено. Должен пояснить, что всякие новости, благодаря переговорам ручным семафором, немедленно же делались известными на всей эскадре.

Двум миноносцам II отряда — «Решительному» и «Стерегущему» — не посчастливилось. Также не найдя японской эскадры, они при возвращении были отрезаны от Порт-Артура неприятелем втрое сильнейшим. Здесь дело вышло еще жарче — настоящая свалка, так как надо было прорываться. Едва не дошло до абордажа. Рассказывали даже, что одному японцу удалось перескочить на палубу «Стерегущего», где он ударом сабли успел свалить кого-то из офицеров, но и сам, конечно, был немедленно убит. «Решительный» прорвался, на «Стерегущем» же, как оказалось, вероятно, от неприятельского снаряда или осколка, взорвалась мина в одном из кормовых аппаратов. Корма потерпела страшное разрушение. Японцы, бросив преследование «Решительного», всею силою обрушились на «Стерегущего». Некоторое время они его расстреливали, а затем взяли на буксир и повели на юг, но он затонул (Впоследствии из японских источников мы узнали, что, когда на полуразрушенном «Стерегущем» были перебиты все офицеры и почти вся команда, оставшиеся в живых сами затопили миноносец, открыв кингстоны.).

«Стерегущий» погиб, но зато в бою с первым отрядом погиб японский миноносец. Не было победы, но не было и поражения. Конечно, можно было жалеть, даже досадовать, что наши миноносцы плохи (добрая половина не участвовала в экспедиции, стоя в Восточном бассейне, занятая исправлением повседневных мелких повреждений), что они недостаточно подготовлены к их специальной службе, что по ночам, в море, они растеривают друг друга, не умеют найти неприятеля и т. д., -, но все же это было первое лихое дело, и вести о нем отнюдь не произвели на эскадру какого-либо угнетающего впечатления. Скорее, наоборот, подбодрили ее. В этом отношении огромную роль сыграло обстоятельство, само по себе незначительное, но для Порт-Артура столь необычайное, что в первый момент ему даже не верили.

Как только сигнальная станция Золотой горы донесла, что в море идет бой между нашими и японскими миноносцами, для прикрытия их вышли из гавани «Аскольд» и «Новик». «Новик» — впереди.

— Неужели адмирал сам отправился в эту «авантюру»? — вопрос, живо всех интересовавший и вполне естественный.

Офицеры, собравшиеся на мостике, усиленно протирали стекла биноклей, напрягали зрение… На «Аскольде» не было флага командующего…

— Ну, понятно! Нельзя ж так рисковать… На легком крейсере… Мало ли что… — говорили некоторые…

— На «Новике»! Флаг — на «Новике»! — вдруг, словно захлебываясь от азарта, закричал сигнальщик.

Всё кругом разом всколыхнулось. Команда, бросив завтрак, кинулась к бортам. Офицеры вырывали друг у друга бинокли из рук… Сомнения не было! На мачте «Новика», этого игрушечного крейсера, смело мчавшегося на выручку одинокому миноносцу, развевался флаг командующего флотом!..

Смутный говор пробегал по рядам команды… Офицеры переглядывались с каким-то не то радостным, не то недоумевающим видом…

— Не утерпел!.. Не дождался «Аскольда» — пересел на «Новик!..» Черт возьми!.. Это уж чересчур!..

Но это было не «чересчур», а именно то, что требовалось. Это были похороны старого лозунга «не рисковать» и замена его чем-то совсем новым…

Схватка миноносцев происходила милях в 10 к югу от Порт-Артура. «Новик» и «Аскольд», как ни спешили, не могли подойти вовремя. «Стерегущий» уже был затоплен, а бросившись преследовать японские миноносцы, они встретились со всей неприятельской эскадрой, шедшей к Порт-Артуру. Пришлось уходить. По счастью, скорость обоих этих крейсеров не только числилась по справочной книжке, но существовала и в действительности. Ни броненосцы, ни броненосные крейсера японцев не могли за ними угнаться, и лишь четыре «собачки» пытались некоторое время, более или менее успешно, преследовать отступающих.

С тревогой в сердце прислушивались мы к глухим раскатам выстрелов, доносившимся с моря…

«Новик» и «Аскольд» возвратились благополучно.

Но какое это было возвращение! Десятки тысяч людей, усеявших борта судов, высыпавших на бруствера батарей, толпившихся на набережных, жадно следили за каждым движением маленького крейсера, который, бойко разворачиваясь в узкостях, входил в гавань. Не к нему, не к этому хорошо знакомому, лихому суденышку было приковано общее внимание. Нет! — Каждому хотелось своими глазами увидеть на верхушке его мачты Андреевский флаг с гюйсом в крыже.

Это было больше, чем какая-нибудь победа, случайная удача в бою, — это было завоевание. Отныне адмирал мог смело говорить: «моя» эскадра! Отныне все эти люди принадлежали ему и душой, и телом…

Несомненно, что эпизод, только что рассказанный мною, произвел огромное впечатление на массы и если не создал, то во всяком случае много способствовал созданию того великолепного спокойствия, почти бравады, с которыми эскадра встретила разыгравшуюся в тот же день бомбардировку.

А положение было не из веселых!

Японская эскадра, перед которой вынуждены были отступить «Новик» и «Аскольд», казалось, поначалу прошла мимо, направляясь на запад, и скоро скрылась за горой Ляо-ти-ша-на. Против входа, вне дальности крепостных орудий остался только один крейсер, державшийся почти на месте. Но вот в начале 10-го часа утра между судами, стоявшими в Западном бассейне, внезапно поднялся гигантский водяной столб, и резкий звук, не похожий ни на выстрел, ни на взрыв мины, заставил всех бросить повседневные работы и тревожно оглянуться. Еще и еще… Скоро выяснилось, что это через Ляо-ти-шан ведут перекидной огонь японские броненосцы, крейсирующие от нас в дистанции 8–9 миль. Ни одно из крепостных орудий не могло воспрепятствовать им мирно предаваться этому занятию. Очевидно, до войны самая идея о возможности такой стрельбы признавалась недопустимой как в морском, так и в военном ведомстве. Иначе на берегу, несомненно, были бы построены соответственные батареи, а на эскадре существовала бы соответственная организация. Адмирал Макаров во время самой бомбардировки приказал немедленно же приступить к ее разработке, но, конечно, это сложное дело — разбивка всего окружающего пространства на квадраты, выбор вспомогательных точек прицеливания, устройство наблюдательных станций и создание системы условной сигнализации — не могло быть выполнено в несколько часов. Для этого потребовалось несколько дней… и невольно напрашивался досадный вопрос: что же думали до войны? Замечательно, как повторяется история. В турецкую кампанию к ружьям нашей пехоты приспособляли собственными средствами изготовленные деревянные прицелы для стрельбы на дальние дистанции; прошло 25 лет, и вот — мы вынуждены, тоже своими средствами, наносить деления на прицелы наших пушек для стрельбы на дистанции, признававшиеся чрезмерными… К тому же на иных судах организация такой стрельбы оказалась вовсе невозможной, потому что самые орудийные станки не были рассчитаны на «чрезмерные» углы возвышения!..

У японцев, по-видимому, не только станки и прицелы отвечали всем требованиям, но и личный состав был хорошо обучен. Снаряды ложились очень недурно, а ведь одного такого, упавшего сверху (они падали под огромным углом к горизонту), достаточно было, чтобы вывести из строя любой броненосец. В конце осады 11-дюймовые мортиры японцев доказали это с очевидностью.

Итак, неприятельские броненосцы беспрепятственно маневрировали к югу от Ляо-ти-шана и, приходя в определенную точку, не торопясь, как на ученье, разряжали в нас свои 12-дюймовые пушки, а находившиеся под расстрелом крепость и эскадра — безмолвствовали…

Казалось бы, у последней было еще одно средство избавиться от такой тяжелой и обидной роли — выйти в море, — , но… владея 7 лет Порт-Артуром, мы к началу войны не только не успели закончить широко проектированного углубления его внутренних рейдов, но даже и самый выход в море был доступен большим судам только в полную воду. Во время отлива боевые суда эскадры были заперты в гавани самым непобедимым врагом — мелководьем… 26 февраля малая вода в Порт-Артуре приходилась около 9 ч. утра, и вот почему именно этот момент японцы избрали началом своего первого опыта бомбардировки с моря.
За это сообщение автора Александр Сергеевич Перижняк поблагодарили (всего 2):
иван777444333Sanek
Рейтинг: 16.67%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Александр Сергеевич Перижняк
Полковник
Полковник
Сообщения: 7621
Зарегистрирован: 13 июл 2018
Поблагодарили: 15960 раз
Карма: +8/-0

Оборона Порт-Артура

Где Александр Сергеевич Перижняк » 05 май 2019, 13:41

Артиллерия
Скоро выяснилось, что это через Ляо-ти-шан ведут перекидной огонь японские броненосцы, крейсирующие от нас в дистанции 8–9 миль. Ни одно из крепостных орудий не могло воспрепятствовать им мирно предаваться этому занятию. Очевидно, до войны самая идея о возможности такой стрельбы признавалась недопустимой как в морском, так и в военном ведомстве. Иначе на берегу, несомненно, были бы построены соответственные батареи, а на эскадре существовала бы соответственная организация. Адмирал Макаров во время самой бомбардировки приказал немедленно же приступить к ее разработке, но, конечно, это сложное дело — разбивка всего окружающего пространства на квадраты, выбор вспомогательных точек прицеливания, устройство наблюдательных станций и создание системы условной сигнализации — не могло быть выполнено в несколько часов. Для этого потребовалось несколько дней… и невольно напрашивался досадный вопрос: что же думали до войны? Замечательно, как повторяется история. В турецкую кампанию к ружьям нашей пехоты приспособляли собственными средствами изготовленные деревянные прицелы для стрельбы на дальние дистанции; прошло 25 лет, и вот — мы вынуждены, тоже своими средствами, наносить деления на прицелы наших пушек для стрельбы на дистанции, признававшиеся чрезмерными… К тому же на иных судах организация такой стрельбы оказалась вовсе невозможной, потому что самые орудийные станки не были рассчитаны на «чрезмерные» углы возвышения!..

У японцев, по-видимому, не только станки и прицелы отвечали всем требованиям, но и личный состав был хорошо обучен. Снаряды ложились очень недурно, а ведь одного такого, упавшего сверху (они падали под огромным углом к горизонту), достаточно было, чтобы вывести из строя любой броненосец. В конце осады 11-дюймовые мортиры японцев доказали это с очевидностью.
За это сообщение автора Александр Сергеевич Перижняк поблагодарил:
Sanek
Рейтинг: 8.33%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Аватара пользователя

Александр Сергеевич Перижняк
Полковник
Полковник
Сообщения: 7621
Зарегистрирован: 13 июл 2018
Поблагодарили: 15960 раз
Карма: +8/-0

Оборона Порт-Артура

Где Александр Сергеевич Перижняк » 05 май 2019, 13:41

Суда эскадры и порта, военные и коммерческие транспорты были так тесно скучены в бассейнах, что свободная поверхность воды вряд ли и в два раза превосходила площадь, занятую палубами кораблей, находившихся под расстрелом.

27 февраля, чуть забрезжил свет, около 4 ч. утра, все боевые суда эскадры начали выходить на внешний рейд. Это было распоряжение Макарова, и здесь еще раз наглядно обнаружилось, что может сделать начальник, которому верят и который сам в себя верит… До сих пор, согласно правилам и циркулярам, выработанным в Кронштадте и получившим высокую санкцию из-под шпица Адмиралтейства, ответственность за благополучный вывод корабля из гавани лежала всецело на заведующем портовыми средствами. Мудрое правило мирного времени, устранявшее всякие недоразумения между командиром корабля, всегда склонным «подвинтить» собственными машинами, и начальником буксиров, вовсе не ожидающим такого «подвинчивания». Благодаря такому свято соблюдавшемуся правилу и малочисленности портовых средств Артура оказывалось, что эскадру в полном ее составе никак нельзя вывести на внешний рейд за время одной полной воды, но только в два приема, т. е. на один вывод потратив почти сутки. Макаров все и сразу повернул по-своему, дав совершенно новую директиву: портовые суда «помогают» кораблю развернуться с места, «помогают» ему разворачиваться в узкостях, «стараются всеми силами» оказать ему содействие в затруднительных случаях, не страшась никакой ответственности за свои аварии, раз только они успешно выполнили возложенную на них задачу; с другой стороны, командир корабля «должен» забыть о всяких формальных отписках по поводу ответственности и помнить только, что в наискорейший срок «должен» вывести свой корабль в море, пользуясь всеми средствами, какие ему предоставлены. Кто при всем добром желании не сумел выполнить своих обязанностей — виновен только в не уменье, в неопытности, но кто под формальным предлогом, прикрываясь буквой закона, уклонился от их выполнения, тот — преступник.

Адмирал развивал эту идею не только в собрании флагманов и капитанов, но и перед портовыми чинами до вольнонаемных шкиперов буксирных баркасов включительно.

В результате 27 февраля вся эскадра вышла на внешний рейд, за время утренней полной воды в промежуток 2 '/2 часа, а вернулась, т. е. вошла в гавань, с 5 до 7 ч. вечера (вечерняя полная вода). Мы смотрели и глазам не верили.

— Да это не портовые баркасы, а тигры! — восхищалась молодежь на «Ангаре». — Кидаются, хватают, тащат, бросают, торопятся к следующему!..

Действительно, можно было полюбоваться.

Неприятель скрылся бесследно. Эскадра, выйдя в море, занималась только эволюциями. Адмирал Макаров тотчас по прибытии в Порт-Артур объявил приказами диспозиции походного и боевого строя. В тех же приказах были даны общие руководящие правила для действия артиллерией и маневрирования отдельных судов в тех или иных обстоятельствах боя. До сих пор этого не было. За отсутствием неприятеля производились, как бы в мирное время, маневры. Результат получился довольно неожиданный и далеко не утешительный. Два броненосца имели столкновение. «Севастополю», как говорят, изрядно попало в корму, но об этом не приказано было распространяться («Севастополь» был протаранен «Пересветом». По счастью, настоящей пробоины не получилось, а только щель в разошедшихся листах обшивки, да еще была погнута одна из лопастей правого гребного винта, которую пришлось менять при посредстве кессона-колокола. Однако и «Пересвету» столкновение не прошло даром — он свернул себе на сторону (правда, слегка) таран и получил течь в носовой части. Починили. «Севастополь» не остался в долгу и ткнул «Полтаву», тоже наградив ее щелью…).

— Вот они — результаты вооруженного резерва! — злобно ворчали некоторые. — Воевать собрались, а в строю ходить не умеют! Вывели в море плавучие казармы!
За это сообщение автора Александр Сергеевич Перижняк поблагодарил:
Sanek
Рейтинг: 8.33%


Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост

Ответить
  • Похожие темы
    Ответы
    Просмотры
    Последнее сообщение

Вернуться в «Русско-японская война»